Сергей Голубицкий - Чужие уроки - 2008

Скоро деньги у коммерческих банков кончились, поэтому Фанни пришлось сделать следующий закономерный шаг: перейти от простых гарантий к выкупу ипотечных закладных. Теперь у банков, помимо гарантий федерального правительства, появились еще и оборотные средства, за счет которых они наращивали объемы ипотечного кредитования. Ситуация всех устраивала: рядовые граждане получили реальную возможность обзавестись собственным домом; коммерческие банки увеличивали прибыль благодаря дополнительной комиссии, которую им выплачивала Fannie Mae за агентурные услуги; и только Фанни — этот смутный призрак социалистической экономики — копила долговые обязательства общества, издержки по которым она время от времени перекрывала страховыми премиями.

Долго игра в одни ворота продолжаться не могла, поэтому Фанни уже в 50-е годы перешла к активной «переупаковке» (stripping) чужих долговых обязательств в собственные под видом процентных деривативов (interest rate swaps) и опционов на эти деривативы. Выглядело это так: Фанни собирала в пакеты выкупленные у коммерческих банков ипотечные закладные, более или менее подпадающие под единую категорию кредитного рейтинга, и затем задействовала их в роли обеспечения новых облигаций («стрипов», strips), которые еженедельно эмитировала и реализовывала на рынке.

Поскольку Фанни была государственным ведомством, ее стрипы пользовались таким же доверием, что и долговые обязательства правительства США, поэтому деньги Фанни доставались почти дармовые (под 2–3%). Выходил неплохой бизнес: пакеты ипотечных закладных, приносящие, скажем, 7–8% годовых, служили активом долговых обязательств, обремененных всего лишь 2–3% годовых. Тем самым Фанни не просто решала вопрос с размораживанием наличных, вложенных в выкупленные у коммерческих банков ипотечные закладные, но еще и получала колоссальную прибыль за счет процентной разницы между чужими закладными и собственными стрипами.

В 1968 году федеральное правительство, утомленное фебрильной деятельностью своего ипотечного ведомства, за которую приходилось отчитываться перед Конгрессом, поскольку все проводки Фанни отражались в федеральном бюджете, превратило Фанни из чисто государственной конторы в псевдокоммерческую, чья самостоятельность всеми участниками рынка воспринималась с заговорщической улыбкой понимания (Independent you say? Yeh, sure! 6 6 «Независимая, говоришь? Ну, ясное дело, конечно!» (Англ.). ). Во всех учредительных документах Fannie Mae особо подчеркивается, что правительство США не несет никакой ответственности по обязательствам ипотечного агентства, однако даже в сугубо академических кругах общепринято представление о т. н. implicit government guarantee, подразумеваемой правительственной гарантии.

Подразумеваемая правительственная гарантия, дополненная эксклюзивным статусом Фанни, который освобождает ипотечное агентство от уплаты местных и штатных налогов, а также позволяет поддерживать уровень резервов (отношение капитала к активам) существенно ниже общепринятых для всех финансовых организаций 3%, позволила этой химерической структуре продолжить после 1968 года эксклюзивное обогащение практически в таком же монопольном режиме, что и раньше. Слово «практически» в данном контексте играет чисто формальную роль, поскольку единственный реальный конкурент Fannie Mae — Freddie Mac — является ее единокровным братишкой. Фредди был создан федеральным правительством в 1970 году, якобы для усиления конкуренции на рынке ипотечного страхования и вторичного ипотечного кредитования. Фредди занимается точно тем же, чем и Фанни, обогащает один и тот же карман и являет собой не более чем вариацию на тему индивидуальной кормушки.

Теперь о кормушке. Фанни и Фредди, как известно, — публичные компании, и их акции котируются на Нью-йоркской фондовой бирже. Соответственно, вся система материальной компенсации в этих структурах подчиняется правилу универсальной зависимости доходов руководства от поведения ценных бумаг на рынке. Не удивительно, что в Фанни и Фредди последние 10 лет самым буйным цветом распускался гонококк Энрона: первые слушания по делу о финансовых злоупотреблениях и фальсификации отчетности в Fannie Mae состоялись аж летом 2000 года. В 2004 году после очередного расследования, проведенного Управлением по федеральному надзору за жилищным сектором США, со страшным треском и скандалом было изгнано руководство Фанни и Фредди по обвинениям, из которых самым безобидным явилось перенесение квартальных убытков в отчетность будущих периодов ради получения премиальных в общей сумме на 200 миллионов долларов.

Вернемся теперь к Джеймсу Креймеру. Полагаю, читателям уже ясно, что красивая сказка о спасении федеральным правительством Фанни и Фредди способна возбудить только людей, не знакомых с историей. Во-первых, государственная опека не привносит в статус ипотечных агентств ровным счетом ничего нового. До 1968 года Фанни формально уже являлась государственным ведомством, а после 1968-го реальный статус Фанни и Фредди сохранился практически в неизменном виде: те же налоговые льготы и привилегии, тот же монопольный эксклюзив с подразумеваемой государственной гарантией. Во-вторых, как в государственном статусе, так и в статусе GSE химерические ипотечные агентства Фанни и Фредди как занимались, так и продолжают заниматься безудержной эмиссией сомнительно обеспеченного долга, усугубленной многократным левериджем за счет спекуляций MBS. Почему? Потому что ничего другого они делать не умеют!

Тот аргумент Креймера, что теперь федеральное правительство, якобы, сможет создать благоприятные условия для кредитополучателей, не допуская их изгнания из домов, также не выдерживает никакой критики. Что мешало создавать благоприятные условия для кредитополучателей самим Фанни и Фредди в ситуации, когда львиная доля ипотечных залогов уже была выкуплена псевдогосударственными монополиями? Правильно, ничего не мешало. Было, однако, не до кредитополучателей. На повестке дня стояла совершенно иная задача: как можно больше заработать на волне деривативного безумия в короткие сроки, отмеренные историей.

Кто-то заработать успел, кто-то не очень. В любом случае сроки уже вышли, и теперь настало время платить по счетам. А поскольку платить нечем, то остается последний благородный, хотя и малоприятный выход — сыграть в ящик! Этим, собственно, американская финансовая и ипотечная система сегодня успешно и занимается на глазах перепуганной мировой общественности.

К слову, мировая общественность перепугана вполне обоснованно — отсидеться в сторонке на сей раз не получится. Мера зависимости мировой экономики от финансовых инструментов США столь велика, что тонуть будут все — не по отдельности, а дружно и скопом!