Сергей Голубицкий - Чужие уроки — 2003

Как же Милкену удавалось добиться столь впечатляющих результатов? Недаром говорят, что дьявол прячется в деталях! Именно в механизмах регулирования рынка "мусорных облигаций" и проглядывал юридически пикантный аспект. Почти весь рынок Милкена строился на искусственной имитации. Делалось это двумя способами. Во-первых, Майкл заручился поддержкой очень узкого круга финансовых воротил, чья общественная репутация, заставляла, по меньшей мере, морщиться чистоплотных людей. Вместе с Милкеном "мусорный" суп варили: Иван Боэски, первостатейный уолл-стритовский разбойник (он-то как раз и сдал Милкена правосудию!), "подрывная квадрига": Карл Икан, Рональд Перельман, Ти Бун Пикенс и Виктор Познер — люди, к которым испытывал персональную ненависть каждый генеральный директор компаний-"голубых фишек" (почему — скоро узнаете!), Саул Штейнберг, владелец крупнейшего оффшорного страхового конгломерата, Фред Карр и Карл Линднер (еще два "страховика").

Вся эта компания вместе с самим Дрекселом и обеспечивала 70% ликвидности рынка "мусорных облигаций". Выражаясь простым человеческим языком — группа доверенных лиц покупала и продавала ценные бумаги друг у друга. Один лишь калифорнийский департамент Милкена проводил 250 тысяч (!!!) операций с бумагами ежемесячно! Транзакции осуществлялись между сотнями и тысячами кодированных счетов без указания имен продавцов и покупателей. И вот парадокс: система работала! Причем работала изумительно четко, не давая даже малейших сбоев. Рынок "мусорных облигаций" поражал стабильностью и уровнем доходов даже самых матерых ветеранов Уолл-Стрит. В результате на "мусорных облигациях" Милкена поднялись 900 компаний, расцвели целые индустрии, которые сегодня составляют гордость американской экономики: кабельное телевидение (помянутый уже CNN и его создатель Тед Тернер), телефония (MCI — главный конкурент монополиста AT&T), региональные авиалинии, биотехнологии, медицинское страхование и компании дистанционного обучения. Без дешевых финансовых вливаний, которые обеспечивал Милкен, им бы никогда не удалось раскрутиться в столь сжатые сроки.

Если бы "мусорные облигации" использовались только для финансирования новых перспективных направлений, Милкену, рано или поздно, поставили бы памятник, а не отправили на 10 лет за решетку. Причем невзирая на многочисленные мелкие правонарушения, которые, ясное дело, сопровождали деятельность калифорнийского департамента. По словам безымянного труженика Уолл-Стрита: "Не существует ни одной инвестиционной компании, которая хотя бы разок не нарушила строгие правила Комиссии по ценным бумагам". Проблема, однако, в том, что финансирование с помощью "мусорных облигаций" по большей части использовалось совершенно для иной цели — для LBO.

За этой жуткой аббревиатурой скрывается самый большой кошмар корпоративного истэблишмента — Leveraged Buy-Out, "кредитный выкуп" — шакалья атака на раненого льва. В роли льва выступали "голубые фишки", а шакалили как раз ребята из стаи Милкена, в первую очередь, вышеупомянутая "подрывная квадрига". Смысл кредитного выкупа: маленькая, но очень наглая компания покупает контрольный пакет акций какого-нибудь столпа экономики с миллиардной капитализацией и столетней историей. При этом налетчик не использует свои деньги (да и откуда у него такие суммы!), а берет их в кредит. Залогом под кредит служат сами акции компании-жертвы. Как читатель уже догадался, деньги на кредитный выкуп поступали от "мусорных облигаций". Майкл Милкен разработал для Боэски, Познера и Икана со товарищи замечательный механизм, который позволял после удачного налета с легкостью покрывать задолженность по "мусорным облигациям": атакованная "голубая фишка" полностью раздербанивалась в том смысле, что тут же распродавались ее самые сочные активы. Большая часть полученных денег оседала в карманах налетчиков, остальное шло на обслуживание долга.

Самым омерзительным налетчиком слыл майамский делец Виктор Познер, поднявшийся в возрасте 20 лет на спекуляциях недвижимостью. У него были пара классов начального образования и могучий опыт уничтожения традиционного бизнеса: он скупал акции, получал контроль над компанией, обдирал ее как липку и выбрасывал на улицу вместе со всеми миноритарными акционерами и сотрудниками. В "Дрекселе" за Познером закрепилась кличка "Мидас наоборот": в отличие от критского царя Познер при малейшем прикосновении превращал золото в грязь. Самым скандальным его налетом стала атака на инженерно-строительную компанию "Фишбах". Вся операция проходила под финансовым контролем Милкена, который не только обеспечил размещение "мусорных облигаций" Познера, но и принял непосредственное участие в "паркинге" — уголовно наказуемой штуке, хорошо знакомой нашему отечественному предпринимателю. В самом широком смысле паркинг предполагает временную передачу без документации денежных средств дружественным структурам. В истории с "Фишбахом" акции для Познера по просьбе Милкена скупал Иван Боэски.

Как бы там ни было, но именно кредитный выкуп с помощью "мусорных" облигаций заставил весь экономический, финансовый и политический истэблишмент объединить усилия и выступить единым фронтом против Майкла Милкена и Дрексела. Сначала в Сенат и Конгресс посыпались сотни жалоб от самых влиятельных предпринимателей и общественных деятелей. Начались бесчисленные расследования, в результате чего уже в ноябре 1986 года в Конгрессе было проведено 30 законодательных инициатив, налагающих ограничения на инвестиции в безрейтинговые ("мусорные") облигации. В 12 штатах приняли законы, запрещающие кредитный выкуп.

Затем в ход пошли уголовные разбирательства. Борьбу возглавил госпрокурор Рудольф Джулиани, прославившийся своей непримиримой борьбой с итальянской мафией. Первым свернули в бараний рог Ивана Боэски. Он сумел выторговать у правительства 3 года тюрьмы и штраф в 100 миллионов долларов в обмен на дачу любых нужных показаний против Милкена. Очень помог следствию бухгалтер Боэски Сетраг Мурадян и главный трейдер самого Милкена — Джим Даль. Но даже при таком раскладе из 98 обвинений, выдвинутых против Милкена, до суда не дожило ни одно. В обмен на обещание отказаться от преследования брата Лоуэлла Майкл Милкен согласился признать себя виновным по 6 пунктам, в которых не было ни инсайдерской торговли, ни взяток, ни рэкета, ни незаконных манипуляций рыночными ценами (все эти обвинения проходили по делу Боэски), а лишь дача ложных показаний в деле с компанией "Фишбах", скрытое владение акциями MCA (паркинг), мошенничество с почтовыми отправлениями, помощь в заполнении ложной налоговой декларации и пособничество Боэски. Однако и этих шести пунктов хватило на то, чтобы 40-летняя судья Кимба Вуд дала Милкену 10 лет тюрьмы, штраф в один миллиард сто миллионов долларов (!!!) и пожизненный запрет заниматься финансовыми операциями. Милкен отсидел 22 месяца. Сразу после освобождения у него диагностировали рак простаты в последней стадии с прогнозом — один год жизни. Милкен стал полным вегетарианцем, занялся йогой, медитацией и… вновь добился невозможного: болезнь отступила!