Андрей Фурсов - Опричина в русской истории - воспоминание о будущем

Корпус знаний, о котором идёт речь, необходим во всех ситуациях и в ситуации победы, и в ситуации глобальной катастрофы и, если не дай Бог, неоопричнина не спасёт и в этой катастрофе, Россия рухнет. В последнем случае значение и роль нового знания вообще возрастают на порядки — оно станет необходимым для сохранения русскости, для создания сетевого русского мира в посткатастрофическом мире, наконец, для строительства нового русского властесоциума — Четвёртого Рима. Кто сказал, что Четвёртому Риму не бывать? Надо будет — создадим. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью».

Четвёртый Рим, Новая Русь, Новая Гиперборея — важно не название, а суть. Суть проста: Россия возможна только как структура имперского («неоимперского» — применительно к новым обстоятельствам) типа. Более того, русские возможны только в структуре такого типа. В отличие от Запада, где империи суть политические формы, в России то, что называют «империей», выполняло социальную функцию, было социальной тканью, разрыв которой приводил к значительно более тяжёлым последствиям, чем крушение империй на Западе.

Да, русские несли на себе бремя империи, тянули имперскую лямку как в Российской империи, так и в «империи» советской; в последнем случае русские (великороссы), белорусы (белороссы) и украинцы (малороссы), т.е. россы-русские перекачивали создаваемый ими продукт на окраины, кормя Прибалтику, Кавказ, Среднюю Азию (это чётко зафиксировано статистикой) и не получая за это никакой благодарности — помощь принималась как «должное» от старшего брата.

Но значит ли это, что русские — неимперский народ, что империя им противопоказана, что нужно забраться в узконациональную скорлупу (или несколько скорлуп), скукожив до них русское пространство, освоенное предками и представляющее их и наше наследие, часть русскости? Именно к этому призывают те, кто противопоставляет русских и империю, т.е. наднациональное образование, образующей осью которого являются русские. По сути, в этих призывах мы имеем дело с проектом, закамуфлированным под национализм и навязываемым русским (в России никогда не было национализма в западном смысле слова, как не было и империи в западном смысле). Мы имеем дело с антирусской и антироссийской одновременно (два шара в лузу) стратагемой. Я согласен с теми, кто как, например, В.И.Карпец видит в этом исключительную опасность для России и русских.

Нация и империя не несовместимы — так же, как совместимыми оказались свобода и империя (у Пушкина), нация и большевизм (у Сталина). Не надо морочить себе голову и тем более позволять это делать по отношению к себе другим. Другое дело, что в рамках наднационального целого русские должны быть не абсолютными донорами, а создавая основную часть продукта, занимать место и играть роль в «империи», во всех её структурах пропорционально своей доле в населении — этого не было ни в Петербургской империи, ни в СССР. Правда, в обеих структурах русские составляли около 50% населения, но на сегодняшний день — 80%. Это означает, что Четвёртый Рим, если ему суждено осуществиться, будет принципиально иным, чем Третий.

Строительство Четвёртого Рима должно начинаться с создания нового знания — вначале было Слово. Это знание должно опираться на наследие предков всех эпох нашей истории — и на переосмысление этого опыта, включая опричнину. Сюда входит, прежде всего, инвентаризация катастроф и поражений — за одного битого двух небитых дают, чёткое определение вечных и временных врагов России и русских с пониманием, что самый опасный враг всегда внутри. Ну и, разумеется, осмысление победительного опыта — своего и чужого.

И не надо морочить себе голову ложным реставрационизмом по поводу, например, Третьего Рима. Третий Рим разрушен. И парадоксальным образом его начал рушить уже второй Романов церковной реформой, позднее свой вклад внесли и другие цари. Большевики пытались на месте Третьего Рима возвести Третий интернационал, однако Сталин «перезагрузил матрицу» и попытался отстроить новый Третий Рим как социализм «в одной, отдельно взятой стране» — и отстроил, но всего на несколько десятков лет.

Одновременно с демонтажём-ремонтажём Третьего Рима шли аналогичные «эксперименты» с русским народом. Так, первый демонтаж русского народа ударом по истинно русской вере и русскому социокультурному коду произвели Алексей с Никоном и Пётр I, однако они лишь расшатали народ, но не сломали его. Тем более, что в петербургском самодержавии большую часть народа власть оставила «в покое», оставив его в социокультурной резервации традиционного мира.

Пореформенная Россия стала зоной быстрого разложения народа, значительная часть страны превратилась в «Растеряеву улицу», «трактирная цивилизация» стала теснить русскую. Кончилось всё это революцией и широкомасштабным демонтажём русского народа в 1920-е — первой половине 1930-х годов. Затем торжество национал-большевистского курса над интернационал-социализмом и победа в Великой Отечественной войне не просто остановили этот процесс, но способствовали монтажу новой общности — советского народа на русской основе. Процесс этот так и не был завершён, ну а с конца 1980-х годов начинается (по нарастающей) активный демонтаж советского народа и, естественно, его русской основы — десоветизация стала мощнейшим и продуманным ударом по основам русского культурно-исторического типа. Третий Рим как способ бытия русских исчерпан.

Я уже не говорю о дефектах в конструкции. Это алексеевско-никоновская реформа-диверсия, петровский погром, рабство крестьян эпохи Екатерины II, идейный бред прозападной интеллигенции, художества интернационал-социалистов в 1920-е годы, тупость и предательство совноменклатуры 1970–1980-х годов.

Реликты всех этих дефектов послегрозненской эпохи русской истории так до конца и не вычищены, не стёрты из русской истории — как не были стёрты к середине XVI века многие дефекты-реликты киевской, владимирской и ордынско-удельной эпох, которые пришлось «кусать» и «выметать» опричнине. С конца 1920-х годов сталинский режим с опорой на опричный принцип решал проблемы, которые накопились за несколько столетий русской истории (и которые не смогли, не сумели решить ни Николай I, ни Александр III; последние при всех их качествах были неадекватны задаче решения этих проблем) и которые были созданы революцией и первым послереволюционным десятилетием. Жестокость решения была обусловлена хронической запущенностью проблем, с одной стороны, и имманентной жестокостью, характерной для времени революций и гражданских войн. За 1930–1960-е годы был решён целый ряд проблем, однако далеко не все, к тому же появились новые. Под совокупным грузом этих проблем и при активных действиях блока «часть советской верхушки — часть мирового капиталистического класса — криминалитет» прогнулся и был демонтирован советский коммунизм, разрушен СССР. За последние двадцать лет в геометрической прогрессии нарос ещё больший ком проблем — терапевтически его не устранить.