Дэн Перцефф - Нарковойны XXI века. Оружие массового поражения

(Я) – На мой взгляд, мы ушли от нашей проблемы, кого интересует здравый рассудок Рейгана? Как и холодная война… Наша тема – наркоторговля сегодня. И именно по ней вы обещали дать исчерпывающую информацию. Поправьте, если я ошибаюсь?

(М)– Все верно, про нее мы и говорим. Но следите за мыслью! (Лицо Маккоя покраснело, я видел, он готов взорваться в любой момент.) Так вот, пока спецслужба США контролировала ситуацию, я, как и многие настоящие патриоты, был уверен, что политика, проводимая правительством, правильна. Но все изменилось в последние десятилетия. Однако именно те события предшествовали сегодняшнему дню…

(Я) – Тогда подробнее, желательно, с доказательствами.

(М)– Хорошо, начнем с того, что вспомним историю наркоторговли в Золотом треугольнике. Перед советско-афганской войной 1979-89 гг. производство опиума в Афганистане и Пакистане ориентировано на небольшие региональные рынки. Героин там не производился. Афганская наркоэкономика стала тщательно разработанным проектом ЦРУ, как часть внешней политики США. Такое случалось и раньше, например, в деле Иранконтрас – поддержка афганских моджахедов финансировалась за счет наркоторговли. Грязные деньги конвертировались через банки на Ближнем Востоке и через подставные компании ЦРУ в «тайные деньги», за счет которых содержались повстанческие группы во время советско-афганской войны. В прессе возникло скандальное интервью, такой серьезный журнал, как Тайм разместил на своих страницах 29 июля 1991 года комментарий офицера разведки США: «Поскольку США хотели поставлять моджахедам в Афганистане ракеты „Стингер“ и другое оружие, они нуждались в помощи Пакистана. К середине 80-х годов представительство ЦРУ в Исламабаде было одним из самых крупных в мире… США закрывали глаза на наркоторговлю в Пакистане». Эту информацию подтвердил и Альфред Макклой, известный исследователь подобной проблематики. Через два года после начала операции ЦРУ в Афганистане в 1979 году район афгано-пакистанской границы стал самым крупным в мире производителем героина, откуда покрывалось до 60% потребностей США. В самом Пакистане число наркоманов практически с нуля возросло до 1,2 миллиона к 1985 году. Наркоторговлю контролировали люди, связанные с ЦРУ. Моджахеды, захватив новые территории в Афганистане, заставляли крестьян сеять опиумный мак в качестве революционного налога. На другой стороне границы, в Пакистане, афганские лидеры и местные синдикаты под покровительством пакистанской разведки контролировали сотни лабораторий по производству героина. За десятилетие активного наркобизнеса в Пакистане представительство американского DEA не перехватило ни одной крупной партии героина.

СПРАВКА. DEA– международная организация по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, создана в США. Входит в Министерство юстиции США, наряду с Федеральным бюро расследований, Службой судебных исполнителей и Службой иммиграции и натурализации. Возглавляет DЕА директор, который назначается Президентом и утверждается Сенатом. DЕА было создано в июле 1973 года Президентом Никсоном для консолидации и координации деятельности правительства в сфере борьбы с незаконным оборотом наркотиков.

Поэтому Макклой сделал вывод:

Американские официальные лица отказывались расследовать причастность афганских союзников к наркоторговле, поскольку политика США в Афганистане была направлена на пресечение влияния СССР на афганской территории. В 1995 году бывший руководитель операций ЦРУ в Афганистане Чарльз Коган признал, что ЦРУ пожертвовано войной против наркотиков в интересах «холодной войны». По его словам, «нашей основной задачей было нанести как можно больше ущерба Советам». Роль ЦРУ, хотя и отражена в многочисленных документах, не упоминается в материалах ООН, где акцент делается на внутренних факторах. Но с приходом к власти Джорджа Буша-старшего, ситуация изменилась. Он был замешан в нескольких крупных операциях, связанных с накроторговлей ЦР, что дало возможность оказывать на него давление. Ведь только от общественного мнения зависит успех того или иного политического предприятия. У нас все же демократия…

Я не понял, что произошло, неожиданно Маккой начал заваливаться на бок. Мгновенная тишина, затем раздался звон разбитого стекла, я рефлекторно, еще не соображая, видимо сказались навыки из Конго, отпрыгнул в сторону, и вовремя! Потому что, в кресле, как раз на уровне моей головы, появилась дыра. Снайпер вел прицельный огонь, только моя расторопность позволила остаться в живых.

Я ползком добрался до «мертвой зоны», то есть до не просматриваемого из окна участка номера. Маккой лежал без движения, он бился в последних предсмертных конвульсиях. То, что он покойник, не вызывало сомнений, так как лежал лицом вниз, а затылок представлял жуткое месиво из костей, волос, мозга и крови. Больше всего сейчас хотелось бежать прочь, так как у меня не было никакого оружия, но я понимал, скорее всего, стрелок ждет моих суетливых движений, чтобы всадить пулю и в меня. Я, привалившись спиной к стене, достал телефон и позвонил Арту. Тот моментально среагировал и сказал, что вызовет полицию сам. Мне не оставалось ничего, как ждать. Закурил, почему-то все мысли устремились к двери, ведь если сейчас кто-то войдет с пистолетом, то ему не составит труда расправится со мной.

Я не узнал у Маккоя, как до него дошла информация о том, чем мы с Артом занимаемся. Но, главное, я понял одно. Спецслужбы, промышлявшие продажей наркотиков, смогли продвинуть своих кандидатов на высокопоставленные посты, в результате те оказались заложниками собственного прошлого. То есть, у некоторой группы или отдельных лиц есть возможность оказывать давление на правительство, ведь не зря несколько раз патриот Маккой упоминал именно эту деталь.

Но честно удивляла расторопность людей, противодействующих нам. Какой нужно обладать решимостью и быстротой принятия сложных решений, чтобы за сутки, а то и меньше, организовать двойное убийство? Точнее планировалось двойное, ведь я все еще жив. Маккой фигура отнюдь не маленькая… Прогнозируя развитие ситуации, я предположил, что смерть партийного деятеля спишут на мусульманскую радикальную группировку. К слову сказать, время доказало мою правоту. Поэтому огонь национальной вражды получил еще одну порцию масла. Через двадцать минут в мой номер ввалилась местная полиция во главе с Артом, который был необычайно бледен. Почти сутки я провел в полицейском участке. О чем меня только не спрашивали. Когда меня выпустили, я принялся безуспешно принялся разыскивать Стива, но тот пропал. Просто провалился, как сквозь землю. На звонки не отвечал, не встретил меня, как мы договаривались. Я решил заглянуть к нему в номер.