Юлия Латынина - Сталин — человек, который израсходовал Россию

БТ — это замечательный танк. БТ сражался в Испании и в октябре 1937-го проделал марш-бросок к реке Эбро, преодолев за двое с половиной суток 630 км. БТ блестяще себя проявили под Халхин-Голом, совершив 800-километровый марш-бросок по монгольской степи. В августе 1945-го танки БТ ударили по японцам, стремительно пройдя 820 км, при этом из 1019 танков потери составили лишь 78 единиц.

Из вышеперечисленных операций нетрудно вычленить одну особенность: самый массовый танк Красной Армии был оптимизирован для европейских дорог и монгольских степей. «У БТ был единственный недостаток: эти танки невозможно было использовать на советской территории», — иронизирует Виктор Суворов.

А вот еще одно знаменитое оружие, полностью позаимствованное Сталиным у США. Это стратегический бомбардировщик Ту-4, точная копия американского Б-29. Его скопировали полностью, включая отверстие в панели управления под банку с кока-колой и пепельницу (хотя советские летчики курить не имели права). Копирование было столь рабским, что в качестве базовой единицы при расчетах использовали дюймы, которые потом переводили в миллиметры.

ТУ-4 строили уже фактически после войны, когда стало ясно, что была взорвана атомная бомба, и срочно понадобились для нее носители.

Но почему у Сталина, превратившего всю страну в фабрику по производству оружия, не было хороших стратегических бомбардировщиков? Ответ заключается в том, что до изобретения атомной бомбы такой бомбардировщик был оружием оборонительным. Стратегический бомбардировщик — это оружие возмездия. Он означает, что если на тебя напали, ты летишь к противнику в тыл и наносишь удар по заводам, которые делают оружие, которым тебя атакуют.

Если нападаешь ты, стратегический бомбардировщик не нужен. Тебе не надо разрушать военные заводы противника. Ты планируешь их захватить целыми и использовать их продукцию для продолжения атаки.

Вместо стратегических бомбардировщиков Сталин проектировал, например, Ил-2. Ил-2 — это самолет-агрессор, предназначенный не для воздушных боев, а для уничтожения противника на земле. Да и советских летчиков не учили ведению воздушных боев. Но их учили наносить удары по наземным целям.

Одно из самых простых средств обороны от противника — мины. Но и мин не было.

«Инженерное управление Красной Армии направило заявку на 120 тыс. железнодорожных мин замедленного действия. Этого количества вполне бы хватило для того, чтобы в случае вторжения германской армии парализовать все железнодорожное сообщение в ее тылах, от которых она полностью зависела. Но вместо заказанного количества было получено 120 мин», — вспоминает Иван Старинов («Мины ждут своего часа»).

Что же производила советская промышленность вместо оборонительного оружия — мин, противотанковых пушек (производство 37- и 45-мм противотанковых пушек было остановлено в 1939 г.), стратегической авиации? Она производила танки, которые можно использовать только в Европе, и самолеты, которые можно использовать только в чистом небе.

По состоянию на 22 июня на Западной границе СССР Красная Армия сосредоточила невиданную мощь: 12 379 танков, свыше 10 тыс. самолетов, около 60 тыс. орудий и минометов. Ей противостояли 3 628 танков и 2 500 самолетов вермахта.

К концу сентября Красная Армия потеряла 15 500 танков, 10 тыс. самолетов, 66 900 орудий и минометов, 3,8 млн единиц стрелкового оружия.

Как произошел такой невиданный разгром?

Виктор Суворов дает на этот вопрос простой ответ: армия была уничтожена именно потому, что готовилась к нападению. Аэродромы, придвинутые к границе на расстояние 8-12 км, были разбомблены. Снаряды, высыпанные перед войной прямо на грунт, были захвачены. Через снятые для наступления заграждения прошли немецкие солдаты, на встретив на своем пути мин. Гитлер нанес Красной Армии удар в тот момент, когда она, как боксер, раскрылась для удара.

И, отдавая бессмысленные приказы о контрнаступлении, Сталин насаживал армию, как медведя на рогатину, на стальные клинья наступающего вермахта.

Виктор Суворов — первый человек, который внятно и связно объяснил нам, что же происходило в СССР до 22 июня 1941-го. Его роль в истории Великой Отечественной войны может быть сравнима только с ролью Галилея в физике, который первым установил, что все тела падают с одинаковым ускорением: а до этого две тысячи лет думали, что тяжелые тела падают быстрее.

Но это был тот редкий случай, когда Виктор Суворов ошибался. Точнее: в анализе всего, что происходило до 22 июня 1941 года, Виктор Суворов совершенно прав. Но вот его описание причин катастрофы 1941 года поверхностно и часто следует советским шаблонам: «внезапным ударом», «по мирно спящим аэродромам» (ну, пусть не по мирно спящим, но все равно — «на земле»).

Самое полное описание дал историк Марк Солонин. В книге «На мирно спящих аэродромах» Солонин, авиаинженер по исходной профессии, заинтересовался самым простым из утверждений, общих для Суворова и советских историков: аэродромы были придвинуты к границе, поэтому все самолеты разбомбили на земле.

Солонин показал, что это не так: что просто в силу ТТХ тогдашних самолетов разбомбить их на земле было чрезвычайно трудно. Налет, в ходе которого повреждались 2–3 самолета и убивали 2–3 человека, считался необыкновенной удачей. Самолеты противника чаще всего уничтожали в воздухе.

А как же Красная Армия лишилась к сентябрю 10 тыс. самолетов? А вот как: сначала следовал приказ отступить, и самолеты перелетали на другой аэродром. Потом следовал новый приказ — и самолеты снова перелетали. Через пять-шесть таких перелетов механики, обслуживающий персонал и пр. оставались где-то далеко, летчики грузились в автомобили и уезжали, оставляя самолеты врагу.

Как дело выглядело с танками, Марк Солонин описывает в трех книгах: «22 июня. Анатомия катастрофы», «23 июня — день "М"» и «25 июня — глупость или агрессия?».

По идее дело с танками выглядело прекрасно. Красная Армия имела на момент начала войны 24 тыс. танков, то есть в 7 раз больше, чем Гитлер. Но и это еще не все, потому что боевые качества этих танков были несравнимы.

1 августа 1941 года 1 (один) танк КВ под командованием старшего лейтенанта Зиновия Колобанова преградил дорогу на Гатчину колонне из 40 немецких танков. «Когда этот беспримерный бой закончился, 22 немецких танка дымились в поле, а наш КВ, получив 156 прямых попаданий вражеских снарядов, вернулся в расположение своей дивизии», — пишет Марк Солонин.

А вот как описывает встречу с КВ командир 41-го танкового мехкорпуса вермахта генерал Рейнгардт: