Айрат Димиев - Классная Америка

Обычно у таких студентов бывают хорошие оценки по английскому, истории, географии, танцам и физкультуре, но вот не было еще ни одного случая, когда по химии двойка, а по математике — пять. Смотрю ее текущие оценки: так и есть — по алгебре троечка. Поэтому я совершенно спокойно отвечаю, что не могу знать того, что было два года назад в другом классе, с другим учителем, но в моем классе ее дела совсем не блестящие, и в подтверждение своих слов показываю оценки.

Оценки, по правде сказать, просто отвратительные. Родительница устремляет свой взор на отметки и спрашивает: «A этот ноль за контрольную — она что, не сдала свою работу?» Я отвечаю, что работу сдала, попробовала порешать все задачи, но, к великому моему сожалению, они все решены неправильно. При этих словах выражение лица родительницы начинает меняться. Ситуация нестандартная. По всему видно, она никогда не слышала от учителей ничего подобного. "И вы за это не поставили даже 70 баллов?" — спрашивает она наконец. «Нет», — отвечаю со спокойствием удава, и родительница понимает, что формально я абсолютно прав, и начинает искать со мной компромисс.

Нужно сказать, что большинство американских учителей действительно выставляют в этом случае 50 или даже 70 и лишь немногие, как и я, ставят заслуженный ноль. Делается это для того, чтобы среднее арифметическое за семестр не было очень уж низким. Причем я никогда не ставлю за задание ноль, если в нем есть хоть какая-то доля здравого смысла, и если уж поставил ноль, то это действительно ноль. И даже поставив ноль, частенько в конце семестра я меняю его на 50, чтобы поднять итоговую оценку. Данная же мамочка про 50 даже не заикается, она уверена, что низшая возможная оценка — это 70.

Я привел два типичных примера из своего личного опыта общения с родителями. Можно было бы привести больше. Справедливости ради нужно отметить, что не все родители так себя ведут. Многие действительно хотят помочь своему чаду и приходят к учителю за советом. А совет-то ведь один — нужно больше трудиться. А вот это не в их традиции. Это мы внушаем своим детям, что школа — тяжелый труд. Мы говорим: "Папа с мамой ходят на работу, потому и вы должны трудиться". Представление большинства американских родителей о школе одно — это «фан», легкое и интересное времяпровождение. Кстати, проведенный весной 2006 года опрос (его организовали агентство АР и интернет-портал AOL) показал, что восемь из десяти родителей уверены, что абсолютно все дети, которые учатся в школах по соседству, способны на должном уровне сдать экзамены по математике и английскому языку. Аналогичный ответ дали менее половины опрошенных учителей…

В этой главе я опишу реформу преподавания, затеянную вдруг директором нашей школы. Процесс ее реализации весьма показателен и очень хорошо раскрывает систему отношений, сложившихся в американском образовании в частности и, думаю, в американском обществе в целом. Реформа служит своеобразным апофеозом и фальши, царящих в американском образовании. Буду вынужден подробно остановиться на некоторых деталях — это необходимо для понимания происходящего.

Итак школа, о которой пойдет речь, является одной из лучших в дистрикте. Здесь работают учителя, знающие свое дело, пользующиеся признанием учеников. Отношение администрации школы к педагогическому коллективу также до последнего момента было хорошим. Во всяком случае, нас никогда не заставляли просиживать часы на никому не нужных собраниях, не следили, в котором часу мы приходим в школу и когда уходим с работы, и уж тем более не вмешивались в учебный процесс. Делает учитель свое дело и пусть себе делает — зачем ему мешать?

Первые признаки надвигающейся грозы появились еще полтора года назад, когда наш уважаемый директор стал настойчиво интересоваться написанием учебных планов и выступать за синхронное преподавание одного и того же материала (дело, кстати, действительно нужное). И вот в этом году небеса разверзлись.

Но сначала небольшое лирическое отступление. В Америке рабочий год учителя построен несколько иначе, нежели в России, где из трех летних месяцев учителя официально отдыхают два, а третий в большей или меньшей степени занимаются подготовкой к новому учебному году. В Америке отпуск тоже длится два месяца, а вот для подготовительных работ вместо месяца отводится лишь одна неделя. Причем смысловое наполнение этой подготовительной недели совсем иное, нежели у российских педагогов. Вместо непосредственной подготовки к учебному году в своем классе основную часть времени мы проводим на всяческих собраниях и тренингах. Обычно это приветственное слово директора с перечислением успехов, которых наш славный коллектив добился в прошлом году, представление новых учителей, обязательные по закону инструктажи по сексуальной политике, работе с детьми с ограниченными возможностями и пр.

Оттрубить эту неделю учитель должен от и до. Рабочий день — с восьми утра до четырех и ни минутой меньше. Все проводимые мероприятия расписаны по минутам. Правда, строгость этого подхода компенсируется Относительной беззаботностью присутствия на всех этих мероприятиях.

В этом году вводная неделя в нашей школе началась несколько иначе. Прежде всего, нам сразу объявили, что в школе грядут серьезные перемены и мы теперь будем жить и работать по-новому. По-новому будет строиться учебный процесс, и, самое главное, по-новому будут оцениваться знания учеников и выставляться оценки.

Для большинства учителей это был гром среди ясного неба. Стоит ли говорить, что администрация школы, затевая эти реформы, не сочла нужным спросить мнения педагогического коллектива о том, а что, собственно, в школе нужно бы реформировать. Понятно, есть категория учителей, у которых нет смысла что-либо спрашивать, — им бы день простоять да ночь продержаться, там трава расти. Но ведь и настоящие профессионалы с многолетним опытом, знающие и любящие свою работу, каковых в нашей школе немало. Так вот, видимо, в американском обществе отсутствует традиция обсуждения принимаемых решений с трудовым коллективом. Априори считается, что начальству видней.

Начиная презентацию своей реформы, директор мягко, но твердо предупредил коллектив: кто не со мной — тот против меня, либо вы меня поддерживаете, либо ищете себе другую работу.

Итак, суть реформы. Выше я уже писал, что в нашей школе есть классы, занимающиеся по программе Международного бакалавриата. Программа эта, будучи сугубо добровольной, называется дипломной, так как участвуют в ней ученики 11–12 классов. Под эгидой этой же организации есть соответствующая программа для Middle School, которая считается подготовкой к дипломной программе. Она рассчитана на учеников 4 — 10 классов. Сокращенно называется МУР (middle years program). Так вот директор нам заявил, что в целях повышения качества обучения отныне в нашей школе вводится система образования по стандартам МУР. Причем эти стандарты вводятся на обязательной основе во всех без исключения классах! Уважаемый читатель, чтобы вам было понятно: это все равно, как если бы в какой — то средненькой российской школе объявили, что отныне она будет работать по программе Физико-математической спецшколы.