Газета Завтра Газета - Газета Завтра 866 (25 2010)

Кстати, на всех многочисленных инаугурациях последнего десятилетия что-то я не видел ни одного писателя. Актеры, телеведущие, журналисты, кумиры эстрады — но не писатели, не литературные критики. Демиурги сегодняшней культуры — это создатели массовых шоу, телевизионные гуру, актеры, актеры, актеры. Если ты в телевизоре, значит — ты существуешь. А уж как ты себя назвал в телевизоре — писателем, приведением, пролетарием — совершенно не важно. Это всего лишь набор масок для очередного шоу.

Любое ЖЖ сообщество с десятком "френдов" - маленький культурный пласт. Поди достучись до них! У каждого сообщества своя микроскопическая жизнь, своя специфическая доктрина.

Дифференциальное общество — это ковчег куда набилось каждой твари по паре. Кровы, зайцы, свиньи, слоны и попугаи, даже если плотно ими забить трюм, не составят единую читательскую аудиторию, как не смогут они усладить нас хоровым исполнительством.

Наша Москва — это не город, а зоопарк. И дело не только в разных нациях, которыми набит мегаполис. Русские люди, которые сидят на разных социальных ступеньках, плохо уже понимают друг друга. У них порой мало чего есть общего. У них разные представления о будущем, они живут в различных вселенных.

Социальные, национальные, религиозные различия раньше нивелировались общим полем, дланью державной, великой удерживающей силой. Теперь одеяло расползлось по швам. Было одеяло, стало — куча пестрого тряпья.

Пиши себе в ЖЖ, или пиши на заборе слово из трех букв, или издавайся в ЭКСМО — писателем ты не станешь.

Писатель — это империя плюс всеобщая грамотность. Насколько я знаю, у нас в стране и с таковой сейчас проблемы.

У Критика в интегральном обществе была особая роль. Это был своего рода крупье, который раздавал карты, тасовал колоду. Этот человек в белых перчатках определял правила между основными игроками большой литературной игры. Он был координатором, диспетчером имперского культурного дискурса.

Сейчас нам построили в большом количестве игровые автоматы. Крупье нам стал не нужен. В таких заведениях нужен швейцар-вышибала, но не крупье.

Сегодня литературный критик — это странный человек, еще более потерянный, чем писатель. Если писатель пытается быть тем, чего не бывает, то критик всерьез вынужден заниматься тем, чего нет. Такое положение дел делает критика потерянным существом, склонным к мизантропии.

Литературная политика — не дрязги по дележу Литфонда и не обзор новых книг. Это расстановка приоритетов — то, что абсолютно невозможно сегодня в условиях сбитых показаний приборов, в ситуации разбитых ценностей.

Существуют пиарщики крупных издательств. Эти пиарщики тянут свои щупальца в масс-медиа и вылезают на поверхность социума уже как критики. Но тогда критики и книготорговцы — одно и то же. То есть критик, получается, — книжный зазывала, ярмарочный крикун…

Рука рынка все перевернула вверх дном. Без Цензора — кто ответит за базар?

Мы живем на куче обломков, среди иллюзорного мимолетного благополучия города Москвы. Города, перегруженного тяжелым денежным счастьем. Движение, которое нас окружает, становится совсем механическим, неживым, нечеловеческим. На Руси время монополий и больших корпораций.

При этом творческий процесс, конечно, не утихает. Продолжают сочиняться рассказы и повести, ум ищет выхода из создавшейся тупиковой ситуации.

Думаю, писателем сегодня должен называться тот, кто сам пишет, издает, а затем сам продает свои книги. Благо принтеры у нас есть. Обложку мы нарисуем. Что касается продажи — тут пока загвоздка. Увы, нельзя просто сесть на лавочку и торговать своим самиздатом — законодательство не позволяет. Рука рынка дает подзатыльник!

Но как хотелось бы… Нет ни цензоров, ни критиков, ни коммерсантов-издателей. А только писатель и читатель — глаза в глаза. И еще текст, отданный за деньги, но без посредников.

Может быть, сие и есть начатки новой культуры.

Это сладкое слово — культура…

БОРИС КУПРИЯНОВ, ДИРЕКТОР ПРОЕКТА "ФАЛАНСТЕР", И

МИХАИЛ КОТОМИН, РЕДАКТОР ИЗДАТЕЛЬСТВА "AD MARGINEM"

Борис КУПРИЯНОВ.Последнее время мы часто думаем, что происходит с книжной отраслью, какая ситуация с рынком в целом, с чтением, с книгоизданием. И приходим к очень печальным выводам. Можно сказать, что рынок практически умирает. Но он же не может умереть просто так — люди не перестанут в одночасье читать.

Я, как директор книжного магазина, уже несколько лет безнадёжно пытаюсь донести информацию о состоянии книжного рынка до каких-то абстрактных властных структур, до абстрактных сильных мира сего. Проблема не в том, что не слушают — информация известна — проблема в том, что она абсолютно никому не интересна. У нас считается, что мы находимся в рыночной ситуации, и ничего не нужно контролировать. Такая типическая либеральная идея — рынок всё поставит на свои места. Де-факто получается совсем другая картина. Книжный рынок отдан на откуп некоторым издательствам, которые фактически его монополизировали. Маленькие издательства погибают и будут погибать, независимой книжной торговли практически нет.

Что такое независимая книжная торговля? Это маленький магазин, который не объединён ни в какую книжную сеть и выбирает книги по своему формату и желанию. Что такое крупная сеть — это отсутствие своего лица, она универсальна в Костроме, Владивостоке и Москве. Естественно, сетевые магазины нужны. Но когда мы пытаемся вести диалог, то получаем откровенно невменяемые ответы

Михаил КОТОМИН.Один разговор напомнил знаменитую историю с высказыванием видного бизнесмена: "У кого нет миллиарда, может идти в ж… ".

Примерно сформулировано было так: если издатель не может позаботиться о себе, то это не издательство, а хобби. То есть не успешный и не состоятельный — это не издатель.

Хотя во всех литературных премиях сегодня издательство "Ad Marginem" получает какие-то невероятные квоты: в шорт-листе премии "Национальный бестселлер" два наших автора, два — в "Большой книге"; на этом фестивале представлено — двенадцать авторов. По идее этому можно только радоваться. С другой стороны, очевидно, что никаких других имён просто нет. То есть наши лауреаты — это не оценка деятельности издательства, а констатация скудости издательского мира.

Борис КУПРИЯНОВ.В принципе ясно, что мы сейчас жалуемся. Этим мы занимаемся последние три года. Хотя лично мне как участнику "Фаланстера" жаловаться не стоит. "Фаланстер" прекрасно себя чувствует, и мы останемся в любом состоянии, в крайнем случае, как гетто.

Мы хотим поговорить о том, возможно ли вообще какое-то сообщество издателей, писателей, критиков, продавцов. Возможна ли социальная деятельность, возможна ли, грубо говоря, книжная забастовка. Появилась такая идея: "Фаланстер" в течение месяца не будет брать вообще новых книг, а издательства, например, два месяца не будут издавать ничего. И мы посмотрим — как отреагируют публика и другие участники книжного рынка. Конечно, мы настолько маленькие и неинтересные для сетевых концернов, что они этого не заметят. Но мы не собираемся апеллировать ни к власти, ни к ним, но к сообществу и к простым читателям. Нам нужно вырабатывать какие-то формы социального протеста, формы объединения. По крайней мере, все близкие нам писатели, критики, небольшие издательства прекрасно понимают, о чём мы говорим. Вопрос в том, как всё это будет прочитано аудиторией.