Газета День Литературы - Газета День Литературы # 111 (2005 11)

Когда же Система не видна и полуразмыта (или же автор и его герои сознательно отводят глаза, чтобы не замечать её несправедливостей), тогда на передний план выходит сугубо личная, индивидуалистическая тема, сводимая, главным образом, к ненасытимой жажде сексуального удовлетворения. И тут читатель должен иметь в виду ещё одну особенность поляковской прозы. Будучи потрясающе наблюдательным писателем и зная жизнь как бесконечное множество переплетающихся между собой нюансов, Юрий Поляков почти всегда пишет только о том, что практически мгновенно узнаётся читателем как его собственный, индивидуально неповторимый человеческий опыт, а потому и принимается им как безоговорочно абсолютная жизненная правда. Если же что-то в произведении Полякова откровенно "выпирает наружу" и представляется неестественно раздутым, значит, это сделано автором специально для того, чтобы читатель обратил на это внимание и задумался над его сутью. Именно такова, на мой взгляд, гипертрофированная и почти исключительно плотская (если не сказать: скотская) сексуальность многих его персонажей, встречающихся нам в таких вещах как "Небо падших", "Подземный художник", трилогии "Замыслил я побег", "Возвращение блудного мужа" и "Грибной царь", отчасти в "Козлёнке в молоке", а также во многих его пьесах. Вышедшая на первое место маниакально преувеличенная сексуальная озабоченность, являющаяся явно ненормальной для обычных людей, призвана сигнализировать нам о том, что это — по сути, единственное, что ещё оживляет собой жизнь человека, отрешившегося (или же отрешённого) от Системы и создаваемых ею проблем. Не случайно у нас постоянно звучала раньше фраза о том, что нельзя жить в обществе и быть от него свободным, — это действительно так и, освобождаясь от общества и порождаемых им проблем, человек как бы оказывается на необитаемом острове, где его не волнуют никакие другие вопросы, кроме диктуемых собственной плотью. Хорошо ещё, если перед ним стоит задача ежедневного добывания прокорма, решение которой забирает на себя хотя бы часть его сил и времени, а если проблема с питанием и защитой от окружающей среды полностью решена, тогда на первое место, затмевая собой душу и разум, выходит единственно томление в паху — постоянное, жгучее и неутолимое. Именно это мы видим на примере главных героев повести "Небо падших", а также "эскейпера" Олега Трудовича Башмакова из романа "Замыслил я побег" и некоторых других персонажей, включая главного героя романа "Грибной царь" Михаила Дмитриевича Свирельникова. Только этим можно объяснить почти обязательное наличие в большинстве поляковских произведений несоизмеримо юных по возрасту любовниц главных героев и то, что мир его прозы порою сужается до размеров единственно вагинальной реальности. И это — уже не гротеск, а красноречивый пугающий символ, предупреждающий нас об опасности перерождения человека мыслящего в человека исключительно трахающего. Впрочем, одна из пьес Юрия Полякова так и называется — "Хомо эректус".

5.

Если оглянуться на пару-тройку десятилетий назад, то можно отчётливо увидеть, что искусство в СССР носило в высшей степени обобщающий характер, и достаточно было описать или изобразить на экране пять-десять типичных для того времени человек, чтобы в них отразились характерные черты ВСЕГО НАРОДА. А вот сегодняшнее искусство кажется в своём подавляющем большинстве абсолютно нетипичным и безжизненным, ибо основными его персонажами (как в литературе, так и в кино) стали представители неимоверно узкого общественного круга, представленного, главным образом, различными теневыми магнатами, работниками тайных спецслужб, тузами мафии, киллерами и другими "экзотическими" персонажами современной России. Безусловно, такие люди наверняка тоже имеются в определённых слоях нашего общества, но они представляют собой от силы 1% от всего населения, а поэтому и воспринимаются не как мои реальные современники, а как некие искусственно созданные модели человечков, этакие гомункулусы, в которых просто невозможно узнать ни себя, ни своих современников. А ведь главная цель искусства именно в том и состоит, чтобы каждый читатель или зритель УЗНАЛ в изображённом художником персонаже СЕБЯ и СОВПАЛ с героем по переживаниям, иначе ведь он ни за что не поверит в ту идею, которую автор хотел донести своим романом или фильмом до адресата.

Юрий Поляков — один из тех немногих современных писателей, кто создаёт в своей прозе максимально узнаваемую картину жизни, дающую читателю возможность узнать изображаемые в произведении чувства и переживания и принять авторские выводы за свои собственные. А с ними — принять и ненавязчиво, исподволь высказываемую тоску по недавней коллективистской ментальности, в рамках которой мы всё происходящее в стране воспринимали как часть своей собственной биографии, с равной степенью серьёзности переживая за то, как идут дела у строителей Байкало-Амурской магистрали, хлопкоробов Ферганы, зимовщиков Антарктиды или учёных Новосибирска. Именно тогда, в условиях коллективистского менталитета, писатель в России был больше, чем писатель, потому что представлял собой духовного водителя народа — того самого горьковского Данко, который ведёт людей через дебри пугающе-тёмного леса-века.

Жить в условиях коллективистской ментальности — это значит, руководствоваться принципом: "Раньше думай о Родине, а потом — о себе", и пока мы не возвратимся в координаты этого принципа, ни о каком возрождении России не может быть и речи. Это хорошо знали наши враги, с первых же минут перестройки бросившиеся так реорганизовывать систему воспитания подрастающих поколений, чтобы из них вырастали исключительно индивидуалисты-единоличники. Именно об этом, вспомнив свою пионерскую юность, думает главный герой "Грибного царя" Михаил Свирельников, недоумевающий, за что демократы разогнали пионерские организации. "Они-то со своими горнами и барабанами кому мешали? Ну и маршировали бы себе дальше, собирали бы металлолом, бабушек через дорогу переводили, советовались бы там в своих отрядах! Кому это вредило? Значит, вредило! Значит, правильно Федька говорит, что где-то в закулисье решили: не хрена с детства к коллективу приучать, не хрена товарищей-выручальщиков плодить! Человек — волк-одиночка!.."

Кажущаяся ироничной и отчуждённой от проблем сегодняшнего "маленького" человека, проза Юрия Полякова на деле глубоко человечна и направлена именно на то, чтобы возвратить этому миру его полноту и наполненность, напомнить людям о таких главных (но всё более сдвигаемых на обочину жизни или подменяемых искусственными суррогатами) ценностях, как настоящие любовь и дружба, осознание своей необходимости стране и делу, чувство единства со своим народом и тому подобные категории... Вокруг новых произведений Юрия Полякова сегодня ещё и потому и не закипает публичных дискуссий, что хозяева газетно-журнальных площадей боятся выносить на всеобщее обсуждение те вопросы, которые так остроумно и бесстрашно затрагивает этот автор в своей прозе. К примеру, о том, что "евреи на самом деле никакие не евреи, а засланные из другой галактики биороботы с единым центром управления и задачей подчинить себе человеческую цивилизацию". Или же — об идущем сегодня в российской политической верхушке соперничестве гееполитики с геополитикой. Или о том, почему "страна с разогнанной армией, пустыми заводами и заросшими сорняком полями, страна, растерявшая половину своих земель и неумолимо вымирающая, впала в обжираловку", открывая на каждом углу японские, китайские, ирландские и иные бары да рестораны?..