Газета День Литературы - Газета День Литературы # 161 (161 1)

Н.А. Некрасов

Жизненность, лиричность... Да, мой стих

За душу "эстетов" не хватает.

Жизнен – мат? С бутылкой на троих...

В подворотне – лирика "витает"?

Я пишу для честных. Тот, кто лих,

Никаких сонетов не читает.

Жаждет капитальца, благ земных!

О "берлоге" близ Кремля мечтает.

Наплевать ему на всех святых!

Пусть писака-дурачок болтает...

Жизнь достанет, саданёт под дых!

Без штанов оставит, закопает.

Может быть. Здоровый – средь больных –

Как свеча, но в храме! Тает, тает...

ЛАВЭ

О эти лавэ! Что почти что без веса...

Летит на их запах ночная "принцесса",

Соврёт ради них "непродажная" пресса,

Без них адвокат убежит от процесса,

Учёный – из чистого к ним интереса –

Спешит поклониться: пгощай мать-Одесса!

Политик, соря ими, тащит балбеса

В Госдуму, не видя за "деревом" леса...

Короче, бандит и сирот патронесса...

Люби они – Путина, Сталина, Гесса –

Уверены: жизни закончится пьеса

Без этих лавэ! Дальше – "чёрная месса".

Смеётся поэт – безработный повеса:

Обрезки бумаги – почти что без веса,

А души штампуют – успешнее пресса!

СПАСИ!

Веришь – как Эйнштейн иль "архаично",

В то, что Бог в тебе иль в небеси;

С Церковью или единолично,

А живёт в душе словцо "спаси"...

Нерушимо сверхнадысторично!

Как и грех! С крестом его неси...

Счастье без добра аэстетично.

В плаче о Христе восторг Руси!

Так "спаси" с природой нашей свычно,

Как с иной природой "гой еси"...

Защищаясь, к месту и прилично,

Православно бросить: "Выкуси"!

Нет, любовь к Всевышнему различна.

Но свою – имей, Его – проси!

СКАНДАЛ

"Истеблишмент" с "элитой" разошёлся.

Недолговечным был "гражданский" брак.

Он намекает, что она дешёвка.

Она, что тот и деспот и дурак.

Народ процесс увидит только в щёлку.

Ему – любовь, вражда сей пары – мрак.

Полнее продуктовая кошёлка

Ничуть не станет от взаимных врак.

Отвергнутый "супруг" заверил Запад:

Я ваш. Путану ставлю под контроль,

Чтоб на чужом гвозде не висла шляпа...

Пусть помечтает, скажем, как Ассоль!

"Супруга" оскорбилась: гад, нахапал –

С чьей помощью? Разыгрываешь роль

Святого агнца?! Со звериной лапой!

СВЕРХОПАСНАЯ ГОСПОЖА

В Европу въелась талмудистов гниль:

"Избранничества"! Агрессивна дама.

А тут ещё ислам поднёс фитиль...

Нет, впереди трагедия – не драма.

И не в укор ей, "древней, славной", быль

Двух мировых побоищ! Но, как "рама",

Вновь ищет жертвы... Позабыла пыль

Развалин, скажем, в Кёльне чудо-храма?

Её номад не тот, кто "мнёт ковыль"...

Сверхвласти добивается упрямо!

Помеха на Востоке – "русский стиль"...

Неадекватен. На дороге яма.

Не закопать Адмиралтейский шпиль –

Не выжить! "Госпоже" не жалко "хама"…

"Рама" – немецкий самолёт-разведчик

НА АВТОСТРАДЕ НАД ОКОЙ

Ночь, а видно очень далеко.

Пойма – километры чистой глади!

Там, в бору сосновом, за Окой

Дач огни... Темно и пусто сзади.

Стелется тумана молоко

Низом – нет его на эстакаде.

Кажется – летим! так высоко.

И лицо купается в прохладе!

На душе – просторно и легко,

Места нет – обузе и надсаде...

Просто удивительный покой!

Ум и сердце спят в его ограде.

Вот и вознесенье над рекой!

Стоит жить таких моментов ради.

ХРИСТИАНСКОЕ НЕПОВИНОВЕНИЕ

Беспощадно власть разит, разит!

То, что от души ещё осталось.

Хочешь блага? – ближнего грызи.

Церковь куполами разблисталась...

Нищета на паперти – вблизи.

Паства окрестившись, расхристалась!

И погрязла в "золотой" грязи...

Как нечистой силе не мечталось.

В храмах нет давно того мыша,

С коим русский люд готов мириться.

А мамоны возродилась вша...

Ну, как причт безверьем заразится?

К пагубе чумы подобной – шаг!

На властях он тоже отразится...

"ВСЁ БУДЕТ ТАК. ИСХОДА НЕТ"

Я жертвовал и жертвую опять,

И, видимо, мне жертвовать до гроба.

Нет на пути к Христу дороги вспять...

Пусть даже гибнет царская особа.

Мой подвиг мал, грехов же не объять.

Но за "элитой", что "высоколоба",

Их столько! что поэту не понять:

Неужто сатанизм – "предмет для стёба"?

Жизнь вечная иль смерть – ей всё одно?

Не личная – всего, всего народа!

И в Небо прорубить взялась окно?!

Не чувствует законности извода

Мыслишки, что подкуплена давно

Антихристом! Продажной – нет исхода.

НА БЕРЕГУ ПРОЛИВА "МАТОЧКИН ШАР"

Роккуэл Кент не добрался сюда!

Жаль, полигон был секретным...

Впрочем, кто видел, как льды и вода

В пар обращались? Заметным

Срезом гигантским пугает гряда

Сопок! Кошмаром всесветным...

К счастью, лишь он и накрыл города.

Благо, стал вскоре дискретным.

Взрыв водородной, мощнейшей из бомб,

Более не повторялся...

И без него не избыть гекатомб!

Мир всё дерётся, как дрался.

Каждому страшен в своём сердце тромб.

Здесь вот... пролив! Испарялся.

ЧУТЬ-ЧУТЬ

Толстой утверждал, что в искусстве чуть-чуть

Важнее всего! И держал эту марку.

Вкус автора часто важнее, чем суть

Стиха. Вкус подвёл – тот насмарку!

Прозрачен родник, а копни чуть – и муть

Испортит вам чая заварку.

Художник, с мозолем отправившись в путь,

Рад образ дать, равный подарку?

Стиха не получится, если сболтнуть,

Что вам на язык подвернулось!

Не выйдет и твёрдую линию гнуть,

Коль тема души лишь "коснулась".

Такое "чуть-чуть" не затронет ничуть

Голов, в коих мысль шевельнулась...

"ЗАХОЖАНАМ"

"Русь – есть Престола Господня подножие:

Рек, перед смертью, святой Иоанн.

Многое было: "гражданка", безбожие,

Мученики – от "попов" до крестьян...

Есть ли сегодня, хотя бы похожие!

На этих верных Руси христиан?

Или "подножие" – смертное ложе,

Где спит Иван – полусыт-полупьян?

Правда горька! Трижды горше обида, –

Подвиг свершивших во имя Христа! –

Вами забытых... Не делайте вида,

Что не страшитесь мучений креста:

Камеры пыток, последнего взрыда,

Пули в затылок – и мрак, пустота?

Это не вера. Ночь духа. Болида

Огненный росчерк, чуть видный с хвоста.

РОДНИК

Морозным вечером зимой,

Когда луны проглянет лик,

Привычной хоженой тропой

Пойду с ведром я на родник.

От снега свежего светло.

От снега скрип под сапогом.

Наполню до краёв ведро

И постою над родником.

Бежит упругая струя

И рассекает лёд седой.

Заворожённым взором я

Смотрю на пульс его живой.

Давно уж нечему дивиться:

Сколь повидалось на веку!

Но как светлеют наши лица,

Когда подходим к роднику!