Игорь Ефимов - Аркадий Северный, Советский Союз

Почти одновременно с Рышковым организует записи Северного на своей квартире и Калятин: "Новая серия с ансамблем "Светофор". В прошлом году он уже пытался создавать "Новые серии" из гитарных концертов певца. Теперь он, наконец, затевает то же самое с музыкантами. Однако серьёзными связями в музыкальном мире Питера Калятин, по-видимому, не обладал, поэтому ансамбль он собирает из тех, кто есть "под рукой". В одном из этих концертов принимает участие скрипач Женя Фёдоров, — уже известный нам один из "Братьев Жемчужных". Пианистом, по словам самого Калятина, был директор концертного зала "Юбилейный", что лично нам кажется довольно сомнительным фактом. А Иосиф Щеглов нашёл контрабасиста, своего приятеля."… Он пока свой контрабас из такси вытаскивал — чуть не надорвался. Я спрашиваю у Щеглова: "Иосиф, ты где такого кадра откопал?" Он мне: "Это мой лучший друг". В общем, этот лучший друг ни разу в ноты не попал, а как выпил — вообще забросил свою бандуру", — так рассказывал потом сам Дмитрий Михайлович.

Тем не менее, у Калятина получается достаточно интересное мероприятие: ему хочется действительно сделать свой проект и своего Северного. Ведь ещё в тех гитарных "калятинских" концертах сложилась новая, лирическая традиция творчества Аркадия. Отчего ж не продолжить её в оригинальном оркестровом проекте? Правда, никаких "находок" в музыкальном сопровождении этих концертов нет: оно оказалось незамысловатым, а в одном из концертов Северный поёт под аккомпанемент практически одного только пианино. Оценивать это можно по разному: сегодня в этой изящной простоте видится своего рода шарм, тогда же оно могло показаться и примитивным уже избалованному техническими наворотами слушателю. Гораздо более интересным выглядит репертуар. Как и следовало ожидать, он сделан полностью в соответствии со вкусами и наклонностями Дмитрия Михайловича. И в общей лирической направленности, и в деталях. Калятину очень нравились песни на стихи Есенина в исполнении Аркадия. И вот в концерте со "Светофором" звучит немало есенинщины. Причём, это в основном песни на народные мелодии, а не "эстрадный" Есенин, которого можно было часто услышать в концертных залах филармоний.

Что ж, прошло всего чуть больше года с тех пор, как Северный "вышел на большую эстраду", то есть, стал записываться под оркестр. И вот уже сделано столь много интересных и разнообразных концертов! Выражаясь газетными штампами тех времён, здесь можно было бы говорить о "значительном явлении в культурной жизни советского народа". хотя, конечно, ни одна советская газета о Северном не писала ни строки. Даже ругательной — к концу 70-х годов идеологическая гвардия товарища Суслова предпочитала в большинстве случаев замалчивание, а не ругань. И была, безусловно, права: в нашем "разболтавшемся" народе уже сложилось мнение, что коммунисты ругают только хорошее. Впрочем, речь сейчас не об этом.

Каким же "явлением" оказался Аркадий Северный? Он уже давно вышел за рамки староодесского или блатного образа и стал. Но кем же он, собственно, стал — сказать так же трудно, как и квалифицировать сам Жанр! Ведь благодаря нашей советской действительности в категорию "запрещённой" или "незалитованной" песни, как мы уже говорили, сливались произведения самых разных жанров. И у Аркадия, а также у всех его "импресарио" был только один чёткий критерий отбора — "то, что не поют по радио". Сам Аркадий, с его беззаветной любовью к пению, готов петь всё, что угодно, кроме тех самых "краснопёрых" советских песен. А импресарио подбирают для него песни, руководствуясь своим вкусом. но чаще — просто наличием "материала". А тому, что получалось в результате, можно дать только субъективные оценки. Вы вполне можете определить сами: в чём наиболее удачен был артист "неофициальной эстрады" и мастер уличной песни — Аркадий Северный.

И, конечно, такая, постоянно растущая известность Северного всё больше и больше вызывает у коллекционеров из самых разных городов желание заполучить его к себе "на гастроли", о чём мы уже писали выше. И хотя теперь достаточно точно известно, что в 1976 году Северный ещё так никуда и не выбрался с гастрольными "турами", но рассказы о такого рода приглашениях, имевших место и в это время, тоже достаточно интересны. Например, Владимир Лавров вспоминал о таком эпизоде: "Единственная встреча с Аркадием вне записей была у нас только однажды. Аркадий заехал ко мне домой, на Лужскую, 4. Причём, заехал с утра, часов в восемь. Он был не один, привёл с собой какого-то товарища, все руки в наколках; представил его так: "Этот шкет со мной". Пришёл он, конечно, с водочкой, что тем утром оказалось весьма кстати. Однако, сам пил мало, больше мне подливал. А приехал Аркадий за тем, чтоб уговорить меня ехать в Воркуту! Он сказал, что сам собирается туда на заработки, ему, мол, предложили огромные бабки…" При этом надо заметить, что сам Лавров нисколько не сомневался в реальности такого приглашения Аркадия Северного в один из славных городов Советского Заполярья. Там, по словам Лаврова, в то время работали многие известные питерские музыканты, в том числе и знакомые Аркадия — Вячеслав Волосков и братья Мансветовы. Но вот насколько серьёзно сам Аркадий отнёсся к такому предложению, мы можем только гадать. По крайней мере, уговорить Лаврова Аркадию не удалось, и по этой, или какой-то другой причине, "оправдать свою гордую фамилию — Северный" воркутинскими гастролями ему не довелось.

Но вернёмся к Дмитрию Михайловичу и Аркадию Дмитриевичу. После "Светофора" у них наступает период вынужденного безделья. Записываться не с кем: искать и организовывать концерт с каким-то новым ансамблем просто в лом, а возвращаться к гитарным записям как-то и неинтересно уже… К тому же и личные отношения у них совсем уже портятся. И, в какой-то момент, Аркадий бросает сотоварища и едет в Сестрорецк к Софье Григорьевне. Вот как она сама рассказывала об этом:

"Мы уже были с Димой разведены, и я уехала на дачу в Сестрорецк. А Аркадий остался. И вот однажды он приезжает и говорит: "Софа, я не могу больше там быть. Я просто погибну, он [11] (Д. М. Калятин — И. Е., Д. П.) спаивает меня. Можно я хоть несколько дней здесь у тебя побуду?" Я согласилась. Он переночевал. На следующий день приезжаю с работы. Сидим с Аркадием на диване, я вот так, прислонившись к нему, — смотрим телевизор. Вдруг врывается Димка, и драться на Аркашку. Завязывается драка. Прибегает хозяйка, и начинаются объяснения… "В общем, — говорю — Аркашка, поднимайся, и поехали домой". Выходим, а там Димины приятели и Димка им говорит: "Как вам нравится? Захожу в комнату, а они в кроватке". Я подошла к нему и как дам по морде: "Ты что, скотина! Ты что делаешь?!" Приехали сюда, уже были ребята мои: Серёжка, невестка. А Димка приехал за нами следом. Я говорю: "Что тебе надо? Я не собираюсь за него замуж, я просто с тобой таким жить не хочу". Аркадий как-то говорил с ребятами: "Мама всё равно с папой не хочет жить, что, если я женюсь на ней?" Мои ребята сначала согласились. А потом Серёжка мне: "Не хотим, чтобы ты сходилась с Аркадием". Нет, ну а зачем мне было сходиться? Одно на другое менять…"