Газета Завтра Газета - Газета Завтра 869 (28 2010)

— Да, да, вспомнил он,— но руку, как тогда, всё-таки не протянул. — Где печатаетесь? — вдруг спросил.

— В "Советской женщине".

— В "Советской женщине"? — недоуменно переспросил он.

— Да, — сокрушенно подтвердил я.

— Какая у вас линия? — с прокурорской прямотой спросил он.

"Ни фига себе вопросик!" — подумал я. А какие они, линии, есть и сколько их: советская? Антисоветская? Русофильская? Антисемитская?.. Я начал лепетать что-то в том духе, что время сложное, в одном слове свою позицию не выразишь...

— Выразите в десяти словах, — продолжал напирать лауреат.

Меня такой тон, конечно, уже злить начал, а он продолжает:

— Что делаете для будущего?"

На этом запись обрывается. Видимо, невмоготу стало мне фиксировать его допрос. Но прекрасно помню, что в разговоре был упомянут Евтушенко, и я высказался о нём весьма неласково. Ах, как взвился Александр Исаевич!

— Ну, знаете, если вам уж Евтушенко!..

И лауреат где-то около памятника Пушкину произнес пламенную речь в защиту своего любимца. Так за что же ещё в 1970 году, тем паче — когда к столетию Ленина только что появилась поэма Евтушенко "Казанский университет", антисоветчик №1 защищал и нахваливал одного из творцов Ленинианы. О, были у него иные заслуги перед антисоветчиками, и какие! Одни "Наследники Сталина" в "Правде" чего стоят. А взгляд-то у Солженицына был хваткий.

Ну, а Евтушенко что об антисоветчике №1? Ну, это мы могли видеть совсем недавно по случаю 90-летия вечно живого покойного классика: "Он в одиночестве поднялся против советского режима. Борец! Герой! Человечество его не забудет..." Что-то в этом духе:

За что же, не боясь греха,

Кукушка хвалит петуха?

За то, что хвалит он кукушку...

Да, и нобелевская кукушка, и петух с орденом Трудового Красного Знамени — оба антисоветчики, преданные друг другу.

ОЧЕРЕДИ ЗА КОЛБАСОЙ И ЗА СИКСТИНСКОЙ МАДОННОЙ

Наконец, третье доказательство. Евтушенко пишет: "Что, прежде всего, бросалось в глаза редким иностранцам, приезжавшим в Советский Союз в сталинские времена? Прежде всего, очереди. Стояли за хлебом, картошкой, колбасой, молоком, сахаром ...Стояли по ночам до утра. На очереди уходила треть жизни".

Во-первых, иностранцы тогда были вовсе не редки. Одних всемирно известных писателей сколько приезжало — Герберт Уэллс, Ромен Роллан, Лион Фейхтвангер, Андре Жид, приезжали и помельче: Эмиль Людвиг и др. А сколько разных специалистов — учёные, инженеры, строители...

Во-вторых, очереди да, были. Но "сталинские времена" это тридцать с лишним лет, в том числе несколько лет войны и голода. Вы, поэт, очередями и в эти годы стыдите Советское время? Но ведь было в ленинские и в сталинские времена кое-что и помимо очередей. Например, в октябре ещё только 1918 года известный учёный А.Ф.Иоффе создал Физико-технологический институт, знаменитый ФИЗТЕХ. В последующие годы его филиалы были созданы в Томске. Харькове, Свердловске, Днепропетровске... Вот какая очередь-то! Вот за какой колбасой-то. Вы понимаете, питомец муз, что такое октябрь 1918 года? Советской власти всего один годик. Это тебе не 20 лет нынешней власти. Идёт Гражданская война... Юденич, Деникин, Колчак, Врангель... А с ними англичане, французы, оклахомцы, поляки... Это тебе не Чечня. Это тебе не Дудаев да Басаев, с которыми вот уже пятнадцать лет воюет эта власть, и до сих пор льётся кровь.

Прошло меньше полугода. В марте 1919-го по решению американского президента Вильсона приезжает в Россию для важных дипломатических переговоров известная миссия Уильяма Буллита, впоследствии первого посла США в СССР (1933-1936).Так вот, дипломат докладывал президенту: "Во всех частях России открыты тысячи новых школ, и Советская власть, по-видимому, в полтора года сделала для просвещения народа больше, чем царизм за пятьдесят лет. Что касается театров оперы и балета, то они находятся под управлением Комиссариата просвещения, который предпочитает классиков и смотрит за тем, чтобы рабочие имели возможность посещать спектакли. Достижения здесь очень значительны. И все русские классики переизданы". А что уж говорить о демократизме, за двадцать лет не открывшем, а закрывшем тысячи школ во всех частях России. Вы представляете, сын Аполлона, что такое март 1919-го? Поэт, в верности которому вы клялись и на той встрече в Кремле, а потом предали его, писал о том времени:

Мы — голодные, мы — нищие.

С Лениным в башке, с наганом в руке...

Нищие, а школы открывали, ибо в башке были любовь к народу, к стране и забота о нём. А Путин закрыл 15 тысяч школ.

Но вот прошло почти двадцать лет, настал самый страшный сталинский 1937 год. Приехал в Москву очередной "редкий иностранец" — Лион Фейхтвангер, он написал об этом годе книгу. Были тогда в Москве очереди? Конечно, были! Но вот что ещё заметил писатель: "Учёные, писатели, художники, артисты живут хорошо. Государство их ценит, бережет, балует почётом и высокими окладами. Они имеют всё нужное им для работы, и никого из них не тревожит вопрос, принесёт ли доход то, что они делают. Помимо всего этого они имеют самую отзывчивую публику в мире..." Как это выглядит на фоне нынешнего мракобесия и процветающей попсы?

Дальше: "Жажда чтения у советских людей с трудом поддаётся представлению. Газеты, журналы, книги проглатываются, не утоляя жажды..." У меня в подъезде сорок почтовых ящиков, газеты получаю я один.

Ещё: "В Москве 38 крупных театров, бесчисленное число клубов, сцен, любительских кружков. Театры почти всегда полные, билеты достать не легко...".

Вот такие очереди и были самые характерные для Москвы сталинских времён — в театры, в музеи, на выставки, в концертные залы. А какая очередь была вокруг музея изящных искусств, когда выставили Сикстинскую мадонну!.. Но Путин однажды сообщил нам: "Москва была скучным городом..." Конечно, ни проституток, ни наёмных убийц, ни чахотки и сифилиса, ни пожара в Манеже, ни регулярных взрывов в театрах, метро и жилых домах, ни очередей за паспортами на постоянное убытие за границу — без всего этого ему, видите ли, скукотища!

ПИОНЕР ЖЕНЯ И СТАРИЧОК-КИБЕРНИЧОК

Об одной очереди, неизвестно за чем и куда, поведал нам и Евтушенко в статье "Данте, Петрарка, Бокаччо как жители Советского Союза", напечатанной в ЛГ. Дело, говорит, было в 1946 году в Москве. Правда, дальше эта московская очередь почему-то названа "сибирской". Такое затмение у Евгения Александровича порой случается на восьмом десятке...

Но вот что важно. Рядом с пионером Женей в этой загадочной ночной очереди стоял человек, читавший вслух "Божественную комедию" Данте. Да как же он мог читать ночью на улице? Да вот уж такой старичок попался. А Данте был "обёрнут в партийную газету "Правда", в которой Евтушенко потом по решению ЦК будет печататься. Газета была "с портретами передовиков сельского хозяйства и социндустрии". В своё время поэт будет к этим передовикам ластиться, как кошка, а потом наплюёт на них, как верблюд, о чем скажу позже.