Наргиз Асадова - Братья. История масонства в России

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ: Там была верфь.

Д. ШИРЯЕВ: Однако, уже у следующей участницы опроса Антонины вопрос о функциональном назначении Адмиралтейства при императоре Петре вызвал некоторое затруднение.

АНТОНИНА: Там какое-то военное было учреждение. Какое-то военное ведомство, что-то там с морскими кораблями.

Д. ШИРЯЕВ: О том, что петровское Адмиралтейство было как-то связано с морскими кораблями, вспомнили все опрошенные. Правда, некоторые начинали понимать, о чём идёт речь лишь по ходу беседы. Так петербурженка Галина Борисовна сначала от волнения перепутала Адмиралтейство с Петропавловской крепостью.

Знаете ли Вы, как использовалось здание Адмиралтейства в петровские времена, когда его построили?

ГАЛИНА БОРИСОВНА: По-моему, там были казематы?

Д. ШИРЯЕВ: Вы про Петропавловскую крепость…

ГАЛИНА БОРИСОВНА: А! Вот видите, старость — не радость. А там что-то морское.

Д. ШИРЯЕВ: Следующие несколько человек дружно предположили, что Адмиралтейство использовалось, как административное здание. Сначала к такому умозаключению пришёл житель Петербурга Игорь Олегович Фетисов.

И. ФЕТИСОВ: Там располагалась какая-нибудь администрация.

Д. ШИРЯЕВ: А затем с предположением о том, что в Адмиралтействе располагалось петровское правительство выступил приезжий молодой человек Павел.

ПАВЕЛ: Я приезжий и не очень знаю историю. Правительство там заседало, нет?

Д. ШИРЯЕВ: Ситуацию исправила девушка Лолита, которая ни секунды не сомневаясь, ответила

ЛОЛИТА: Конечно знаю. Для строительства.

Д. ШИРЯЕВ: А по мнению ещё одной жительницы Петербурга Елены этот вопрос лёгким назвать нельзя.

ЕЛЕНА: Что-то связано с военными. Морская Коллегия или что-то такое, точно не помню. Я помню, что что-то морское.

Д. ШИРЯЕВ: Завершился опрос жителей Петербурга на мажорной ноте. Сначала на вопрос ответила прогуливающаяся с детьми молодая мама Ирина.

ИРИНА: Судостроение начиналось у нас с Адмиралтейства. Насколько я помню историю, российский флот начинался именно оттуда.

Д. ШИРЯЕВ: С ней полностью согласился тёзка первого российского императора петербуржец Пётр.

ПЁТР: Верфи там были, строительство кораблей, видимо.

Д. ШИРЯЕВ: И только лишь одна пожилая женщина ответила вопросом на вопрос.

ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА: [Невнятно]

Д. ШИРЯЕВ: Справедливости ради надо отметить, что с этим вопросом корреспондент «Эхо Петербурга» так и не справился.

Н. АСАДОВА: Итак, что же было в первом здании Адмиралтейства?

Л. МАЦИХ: Верфь конечно. Довольно многие угадали, особенно радует, что дамы. Вы в прошлый раз выказали колоссальное здание артиллерии, в этот раз дамы знают про начало судостроения. Абсолютно верно. Там была верфь. Причём, первый вариант здания Адмиралтейства строился по личным чертежам Петра и это было его любимое детище. Надо понимать, что такое был корабль для тех времён. Тогда он был воплощением суммы технологии, как сейчас реактивный самолёт. Поэтому для Петра это была…

Н. АСАДОВА: Как нанотехнологии Вы хотели сказать.

Л. МАЦИХ: Нет, как реактивный самолёт, потому что хоть кто-то понимает, как он устроен, а нанотехнологии никто, видимо. И для Петра это была не только идея-фикс — построить вот такую штуку, как англичане, голландцы, страны, которые господствуют на морях, но и добиться того, чтобы и свои делали не хуже. И при его жизни спустили более 40 кораблей, к моменту его кончины построили довольно много кораблей разных классов. При участии иностранцев, иной раз под их руководством, но делали свои мастера. И всё более и более увеличивался процент тех людей из России, которые принимали участие в проектировании и в изготовлении судов.

То есть, детище Петра — флот, прежде всего. Недаром на игле адмиралтейской, на шпиле, кораблик.

Н. АСАДОВА: А что означает герб Петербурга — перекрещивающиеся якоря, речной и морской.

Л. МАЦИХ: Вот видите, Вы знаете, что герб Петербурга именно перекрещивающиеся якоря. Потому что многие убеждены, что герб Питера — кораблик. Этот символ настолько вошёл в плоть и кровь. На красном поле два перекрещенных якоря — морской и речной, с четырьмя лапами речной, с двумя морской.

Н. АСАДОВА: Какой сигнал должен был дать этот герб жителям России?

Л. МАЦИХ: А вот такой. Тут есть некая полемика, некий экскурс в метафизику. Дело в том, что за всеми делами, которые совершали масоны, братья, есть, помимо пласта житейского, бытового, есть пласт бытийный, метафизический. Применительно к Адмиралтейству и флоту уместно об этом поговорить. У нас время есть для этого?

Н. АСАДОВА: Конечно.

Л. МАЦИХ: Тут дело вот в чём. Если спросить жителя тогдашней России петровской, что нужно сделать для того, чтобы Россия пошла вперёд, какой здание строить? Я думаю, большинство ответило бы, что церковь и увенчать её крестом. А здесь верфь и увенчана корабликом. Это смена парадигмы. Кроме того, массированное внедрение в российскую жизнь Андреевской символики. Андрей был почитаемым святым в России, но не так, как Николай или Георгий. У каждой страны есть некие святые покровители. Андрей — покровитель Шотландии.

И то, что шотландский Андрей попал в Россию — это тоже заслуга Ньютона и Брюса.

Н. АСАДОВА: Надо напомнить, что Яков Брюс был потомком шотландских королей.

Л. МАЦИХ: Прямым потомком и имел права на шотландский престол, он мог на нём воссесть. Но выбрал возвращение в Россию и служение ей. Сам город Петербург — это спор Андрея и Петра, двух апостолов, двух братьев по евангелевскому рассказу. Пётр — апостол Рима и он ключарь рая. Герб Ватикана — два перекрещенных ключа, а герб Петербурга — два перекрещенных якоря. Пётр назначенный апостол, а Андрей первозванный. Тут претензия на первородство и тут вызов католичеству, которое не любили в протестантских Англии и Голландии и не любили в России.

И вызов претензиям Римской церкви на то, что земной рай начинается из Рима. Все дороги ведут в Рим. А вот нет! — говорит Петербург своим фактом своего появления.

Н. АСАДОВА: А третий Рим, как известно, это Москва, откуда так рвался Пётр.

Л. МАЦИХ: Да. Потому что у нас будет не третий Рим, а нечто новое. Новый Парадиз. Тут есть перетолкование знаменитого стиха «Ныне царство божие силою берётся», якорь. Поскольку якорь без силы не опустишь и тем более не поднимешь. Тут очень глубокая символика на самом деле. Тут некая фраза, которая потом тоже станет многим известной, это из масонской песни «Добьёмся мы освобожденья своею собственной рукой». Это из «Интернационала», но это гораздо более поздние вещи. Здесь меседж, говоря по современному, который даёт этот герб, он таков — не столько надейся на божественную помощь, сколько делай сам. Бог помогает тому, кто поможет себе сам.