Анатолий Гладилин - Жулики, добро пожаловать в Париж

…Наверное, есть какие-то вещи, которые я не понимаю, да и не хочу понять. И если у меня попросят советов, как лучше отдыхать на Лазурном берегу, то их я адресую нормальным людям, а не тем, кто получает удовольствие, поджаривая себе яичницу на огне из ценных банковских бумаг.

Итак:

Не лежите целыми днями на пляже, путешествуйте, посещайте горные деревушки, они очень живописны и милы.

Если вы остановились в Ницце, то сверните хоть раз с Променад Англе (набережной) и погуляйте по старому городу.

Если вы не связаны с туристским агентством и можете сами выбирать город и отель, то живите в Ментоне или ее окрестностях — там спокойнее, меньше народу и приятнее.

Никогда не ешьте в ресторанах на пляже — дорого и невкусно.

Никогда не меняйте деньги в аэропортах, вокзалах и гостиницах.

По возможности — не говорите по-русски.

Помните, в романе Генриха Белля «Групповой портрет с дамой» немецкие фрау, беседуя между собой, тайком признаются: если бы они выбирали любовников из мужчин другой национальности, то только французов. Действие разворачивается в гитлеровское время, арийская раса, естественно, выше всех, однако в этом смысле для французов — исключение. Да, сложился такой стереотип: французы остроумны, галантны, все с д'артаньяновскими усами, легкомысленны и неутомимы в постели. А вот тип француза старшего поколения: красноносый, краснощекий дядька, с бочкообразной фигурой, с утра прикладывающийся к бутылке вина, что не мешает ему работать в поле или на винограднике, плотно пообедать и поужинать копчено-колбасными изделиями, телячьими гуляшами и гусиной печенкой, а вечером играть в карты с друзьями в кафе, употребляя более крепкие напитки — «Кальвадос» и «Перно». Все эти образы навеяны доброй, старой Францией, но еще 25 лет тому назад президент Жорж Помпиду предупредил своих соотечественников: «Поймите, той Франции уже нет». И действительно нынешний француз, независимо от возраста, нервный и раздражительный. Люди с низкой зарплатой недовольны тем, что ее не повышают. Высокооплачиваемые служащие, например, пилоты авиалиний, которые получают больше своих коллег в Европе, недовольны тем, что их зарплату снижают. Крестьяне бесконечно протестуют и сжигают более дешевое мясо, овощи, фрукты, привозимые из-за границы. Мелкие лавочники разоряются, не в силах выдержать конкуренцию, нелояльную, как они считают, у супермаркетов. Редко кто отваживается завести собственное дело — хлопотно, рискованно плюс душат налоги. Все мечтают поступить на государственную службу и иметь гарантированную зарплату, а государственные служащие регулярно бастуют и жалуются, что у них отнимают прежние привилегии, добытые в классовой борьбе.

Молодежь напугана СПИДом, и сексуальная революция резко затормозилась. Студенты переходят с факультета на факультет, сознательно затягивая свое обучение. Они знают, что даже с университетским дипломом их скорее всего ждет безработица.

И внешне французы тоже изменились. Многолетняя мода француженок на изящные фигуры, сгонка веса, «научный» рацион: вместо мяса — салат, привели к тому, что новое поколение выросло хилым. В школах все старшеклассники курят, а многие балуются марихуаной. Где уж там мушкетерская удаль! В спорте французские достижения весьма скромны и спортсмены смирились с тем, что их всюду и всегда будут бить немцы и американцы.

К слову сказать, военная реформа Ширака не от хорошей жизни, все меньше призывников годятся по своим физическим данным для армии…

Франция на распутьи. Ей не выдержать экономической борьбы с азиатскими странами, где более дешевая рабочая сила. Пожалуй, единственное спасение французы видят в том, чтобы развивать высокотехнологические области промышленности взамен традиционных. Поэтому новый тип француза — образец для подражания, выгодный жених — выглядит так: специалист высшей квалификации, в очках, элегантно одетый, с атташе-кейсом, не расстающийся с ручным компьютером даже в самолете, с обязательным знанием английского, работать предпочитает в какой-нибудь крупной или международной фирме. Что касается галантных приключений, то, разумеется, они возможны где-нибудь в далекой командировке, а дома «образец для подражания» — примерный семьянин, ибо это сейчас считается хорошим тоном и помогает продвижению по службе.

В конце прошлого года французы много и долго ели. Причем, дорогие кушанья, которые далеко не все могут себе позволить каждый день. В самых дешевых продовольственных магазинах, где по традиции отовариваются пролетарии и безработные, прилавки, предназначенные для красной рыбы, гусиной печенки и прочих деликатесов, блистали советской пустотой — все смели. Неожиданно выяснилось, что покупательная способность рядового француза, о падении которой горько плакали профсоюзные лидеры и оппозиция, да и статистика тоже, никуда не упала, а наоборот — резко возросла. Как метко заметил М.Ю.Лермонтов, «французы двинулись, как тучи», но не на штурм багратионовских флешей, а в большие престижные магазины. Водители грузовиков прекратили забастовку, и тема классовых боев начисто исчезла со страниц французской прессы, уступив место более захватывающим сюжетам, например, как приготовить индейку или рыбный пирог. Нет, я не против пропаганды кулинарных рецептов, — на здоровье! — однако представьте себе: идут телевизионные вечерние новости, и половину времени с жаром обсуждается животрепещущий вопрос — что делать? Уф, вздохнет наш читатель, наконец-то знаменитое российское… Вынужден разочаровать, ибо в данном случае контекст иной: что делать домохозяйке, если бюджет не позволяет выставить на стол гусиный паштет, и чем его заменить, чтоб не испортить праздника и не травмировать семью? Оказывается, есть масса вариантов…

На протяжении двадцати лет, «клевеща» по разным «голосам», я много рассказывал о том, как французы серьезно относятся к «процессу принятия пищи» (выражение из лексикона моего командира роты в военно-авиационном училище), и, дескать, за обедом, особенно праздничным, они беседуют только о еде. Разумеется, я вовсю подпускал шпильки и ехидничал, ведь речь шла об абстрактном среднестатистическом французе. И вот теперь, когда моя семья наполовину офранцузилась… Жена просит без подробностей. Ладно, значит, так: за нашим рождественским столом французская сторона была представлена преподавателем философии, инженером-атомщиком, врачом. Если русская сторона не возникает со своими тупыми темами (политика, литература, погода), то о чем говорят? О том, «сотерн» какого года лучше соответствует перигорскому паштету.