Елена Прудникова - Сталин. Битва за хлеб

После XV съезда сдвинулся с мертвой точки и процесс коллективизации. Число колхозов начало стремительно расти — если смотреть по темпам. Правда, в абсолютных цифрах успехи были куда скромнее, да… Как мы видим из приведенной таблицы [260] Ивницкий Н. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса. М., 1972. С. 39. , это и вправду было медленно и постепенно…

* Без Якутской АССР.

Какими были эти, первые, еще добровольные колхозы?

Во-первых, по-настоящему бедняцкими объединениями. Середняк в них не рвался, но с середняком можно было и обождать, не в нем проблема… По данным комиссии ЦК ВКП(б), производившей летом 1928 года обследование социального состава колхозов, в коммунах бедняков было 78 %, середняков 21 % и зажиточных 1 %, в артелях — соответственно 67 %, 29 % и 4 % и в ТОЗах — 60 %, 36 % и 4 %. Интересно, кто были эти зажиточные? Предусмотрительные кулаки или же самые фанатичные «культурники», дождавшиеся осуществления своей мечты?

Тем же летом 1928 года на один колхоз приходилось в среднем 12–13 хозяйств, через год — 17–18, а осенью 1929 года — 28–29 хозяйств. Средний размер бедняцкого надела в то время составлял около трех гектаров, батрацкого — около двух. Да, давать этим агрогигантам трактора, пожалуй, и вправду не стоило…

Что же касается порядков — то колхозы были очень разными. Три основных типа хозяйства хорошо обрисовал все тот же агроном-стажер Медведев, написавший письмо Калинину.

«Жизнь в колхозах чаще не лучше, а хуже крестьянской: работа от зари до зари, а все без толку — хлеб да вода. Отношение к делу скверное — как-нибудь сойдет. Производительность никуда не годится… Идут в них больше, кому совершенно деваться некуда: попадаются и пьяницы, лодыри, которым где ни жить.

Есть такие колхозы, где руководители энергичные, дельные, умели дело поставить безубыточно, подняли дисциплину, производительность труда и т. п. Но чересчур увлеклись строительством. Все доходы гонят на создание новых отраслей х-ва. Члены жe артели живут чуть-чуть получше, чем жили раньше. Может посытнее. А остальные руководители их уговаривают подождать: „Вот построим мельницу, тогда…“ И так без конца.

Но попадаются такие колхозы, и, по-моему, им принадлежит будущее. Не всегда встретишь там громоздкие мельницы, крупорушки, но зато чаще тут и 8 часов работы, почище одеты, поопрятней и здоровей дети, да и обедать сядут сытно… Зато и работа здесь любо-дорого. Сделают без погонялки, что надо. И живут без ссор и драк. Вот такие колхозы по душе крестьянам… Бывает, в зимние холодные вечера на беседе с крестьянами рассказываешь про такой колхоз, слушают как сказку, и чувствуешь — потяни их туда, огулом пойдут, потому что там-то они освободились бы от беспросветной, грязной, голодной и холодной крестьянской жизни».

Каких колхозов по стране больше? Наверное, первых, но они и рассыпаются постоянно, между тем как остальные — живут. Правительство, пожалуй, больше заинтересовано в колхозах второго типа, сами крестьяне — третьего, потому что сейчас в них лучше, но через несколько лет «вторые» их обойдут… а «третьи» догонят, если получат кредиты.

В целом по стране на 1 июля 1929 г. насчитывалось 57 045 колхозов, объединявших 1007,7 тыс. хозяйств, а к 1 октября их стало уже 67 446 (прирост 18 %), объединявших 1919,4 тыс. (прирост 90 %) [261] Ивницкий Н. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса. М., 1972. С. 42. Правда, всего крестьянских дворов по стране насчитывалось 25 миллионов, но при упорной и кропотливой работе можно было лет за десять…

В конце июля 1929 года Чапаевский район Средне-Волжского края выступил с инициативой превращения его в район сплошной коллективизации. Средневолжский крайколхозсоюз инициативу обсудил и одобрил. Идей в то время было много, причем самых разнообразных, а от этой за версту несло грядущим очередным беспределом. Тем не менее руководство страны ее не прикрыло, и работа началась.

Какая, спрашивается, муха их укусила?!

В 1929 году процесс коллективизации рванул с места, внезапно и необъяснимо. Естественно, инициативу проявили на местах — но ведь ее проявляли и раньше, а правительство эти инициативы гасило, гасило… а потом вдруг, наоборот, дало им ход. Сейчас принято думать, что, начиная коллективизацию, сталинская команда держала в голове далеко идущие планы всех этих резких пируэтов и поворотов. Но мне что-то не верится. До сих пор я не замечала у них каких-то тщательно проработанных перспективных планов. Так, общие соображения — а конкретика сама вырастет, из обстоятельств. Как говорил Ленин? «Решение рождается из опыта масс»? Ну и с какого перепугу опыт масс вдруг подсказал, что этим самым массам надо ринуться в колхозы? Тем более что через полгода они так же ретиво стали оттуда выскакивать…

Обычно резкие повороты советской политики являлись следствиями каких-то внешних событий. Продразверстка была обусловлена голодом и войной, нажим на кулака — «хлебной стачкой». Интересно: не произошло ли в начале 1929 года чего-то такого, что заставило бы советское правительство, наплевав на все прежние обещания и указания, начать сбивать крестьян в колхозы насильно?

А вы знаете — произошло. Правда, не у нас и даже не на нашем континенте…

После 1923 года, когда окончательно утихли европейские войны и революции, в мире начался очередной экономический подъем. К концу 20-х годов промышленное производство Франции выросло на 40 % по сравнению с довоенным, США — на 20 %. Великобритания, меньше участвовавшая в грабеже побежденных и не торговавшая оружием, да еще изрядно потратившаяся на войну в России, восстановила довоенный уровень. Даже Германия начала выползать из кризиса. Бесконечно такой взлет продолжаться не мог. Ясно было, что рост производства имеет предел — емкость рынка.