Елена Прудникова - Ленин — Сталин. Технология невозможного

И наконец, последнее свидетельство — некоего Э. Муратова. Он тоже излагает историю с тостом за мир, однако уже совершенно по-иному:

«…В зале поднялся с места генерал Сивков и громким басом произнес:

— Товарищи! Предлагаю выпить за мир, за сталинскую политику мира, за творца этой политики, за нашего великого вождя и учителя Иосифа Виссарионовича Сталина.

Сталин протестующе замахал руками. Гости растерялись. Сталин что-то сказал Тимошенко, который объявил: „Просит слова товарищ Сталин“. Раздались аплодисменты. Сталин жестом предложил всем сесть. Когда в зале стало тихо, он начал свою речь. Он был очень разгневан, немножко заикался, в его речи появился сильный грузинский акцент.

— Этот генерал ничего не понял. Он ничего не понял. Мы, коммунисты, — не пацифисты, мы всегда были против несправедливых войн, империалистических войн за передел мира, за порабощение и эксплуатацию трудящихся. Мы всегда были за справедливые войны за свободу и независимость народов, за революционные войны за освобождение народов от колониального ига, за освобождение трудящихся от капиталистической эксплуатации, за самую справедливую войну в защиту социалистического отечества. Германия хочет уничтожить наше социалистическое государство, завоеванное трудящимися под руководством Коммунистической партии Ленина. Германия хочет уничтожить нашу великую Родину Родину Ленина, завоевания Октября, истребить миллионы советских людей, а оставшихся в живых превратить в рабов. Спасти нашу Родину может только война с фашистской Германией и победа в этой войне. Я предлагаю выпить за войну, за наступление в войне, за нашу победу в этой войне…»

А вот это уже похоже на то, чему нас учили в школе! Мы мирные люди, но наш бронепоезд, и далее по тексту… (И, кстати, отсюда совершенно точно видно, что товарищ Сталин по поводу немцев никоим образом не обманывался.)

Как видим, агрессивные намерения Сталина по отношению к Германии звучат только в речи, записанной в немецком плену, которая, скорее всего, сделана в угоду ведомству пропаганды Третьего рейха. Не говоря уже о том, что в грубой исторической реальности, кто бы чего ни «хотел», а напал все-таки Гитлер. Ох уж эта реальность, как с ней тяжко!

Но самое пикантное во всей этой истории другое. Маршал Жуков вспоминал, что в связи с данной речью у них с наркомом обороны Тимошенко появилась идея упреждающего удара по Германии. Однако Сталин сразу резко оборвал их: «Вы что, с ума сошли, немцев хотите спровоцировать?» А когда авторы идеи сослались на его же выступление 5 мая, тот ответил: «Так я сказал это, чтобы подбодрить присутствующих, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости немецкой армии» [12] Цит. по: Емельянов Ю. Сталин. М., 2002. Т. 2., С. 200. .

Как говорится, немая сцена…

Что касается разведки, то по этому поводу существуют разные версии. Не то разведка докладывала лишь то, что хотели слышать в Кремле; не то она сообщала верные сведения, да Сталин им не внимал; не то сведения были верные, но разные, из которых нельзя было сделать определенного вывода. ё Но и здесь есть свои пикантные нюансы. Дело в том, что в доказательство всех этих версий приводят исключительно сообщения закордонных нелегалов НКГБ и ГРУ. Да, конечно, с ними все было именно так.

Однако реальная разведка имеет много уровней. Кроме известных по многочисленным романам и фильмам глубоко законспирированных нелегалов, в то время относившихся к наркомату госбезопасности или Разведуправлению Красной Армии, свою разведку имели каждый приграничный военный округ, каждое управление наркомата внутренних дел и госбезопасности — они занимались отслеживанием ситуации в сопредельных государствах и слали в Москву сводные донесения. Если, допустим, какое-нибудь отделение милиции пограничного городка по ходу борьбы с обменом нашего самогона на ихний ширпотреб узнавало о том, что на станцию прибыл немецкий эшелон с танками — вы что ж думаете, начальник отделения говорил: «Не наше дело?» Ничего подобного, докладывал куда надо. Кстати, весной 1941 года в региональных управлениях НКГБ появились свои разведотделы — по крайней мере, в Ленинградском управлении таковой был организован.

Каждый погранотряд имел свою службу наблюдения и осведомителей в приграничной полосе — а пограничники подчинялись НКВД. Кроме того, любой советский человек, работавший за границей, автоматически выполнял функции наблюдателя — Кремль информировали наркомат иностранных дел, торгпредства, промышленные наркоматы. Свои структуры были у ВКП(б) и у Коминтерна. Данные в центр шли не сводками, а километрами.

Вот всего лишь несколько выдержек из подлинных документов НКВД и НКГБ. Ещё в ноябре 1940 г. ГУГБ НКВД докладывало:

«В период операций во Франции германское командование держало в Восточной Пруссии и бывшей Польше до 27 пехотных дивизий и 6 кавалерийских полков.

После капитуляции Франции [13] Франция капитулировала 22 июня 1940 г. Совпадение? германское командование приступило в начале июля 1940 г. к массовым переброскам своих войск с запада на восток и юго-восток, в результате чего в Восточной Пруссии и бывшей Польше сосредоточено: на 16 июля — до 40 пехотных дивизий и свыше 2 танковых дивизий; на 23 июля — до 50 пехотных дивизий и свыше 4 танковых дивизий; на 8 августа — до 54 пехотных дивизий и до 6 танковых дивизий.

Во второй половине августа и в течение сентября продолжалась переброска германских войск из Франции на восток.

На 1 октября в Восточной Пруссии и на территории бывшей Польши сосредоточено 70 пехотных дивизий, 5 моторизованных дивизий, 7–8 танковых дивизий и 19 кавалерийских полков, что в сравнении с предыдущим месяцем дает увеличение на 8 пехотных дивизий, 2 моторизованные дивизии…

Таким образом, против СССР сосредоточено в общем итоге свыше 85 дивизий, то есть более одной трети сухопутных сил германской армии.

Характерно, что основная масса пехотных соединений (до 60 дивизий) и все танковые и моторизованные дивизии расположены в приграничной с СССР полосе в плотной группировке…» [14] Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Накануне. Т. 1. М., 1995. С. 278–279.

Да, да, знаю — в то время у нашей границы и в помине не было такого количества войск. Но ведь миф-то состоит в том, что разведка преуменьшала угрозу войны, а тут угроза явно преувеличивается, и эти преувеличенные данные ложатся на стол Сталину.