И. Панасов - Шоу-бизнес

Поскольку для заграницы это — из ряда вон выходящие случаи, то все примеры будут из нашей немилосердной действительности. Сорок лет Анна Шилова была настоящей «суперзвездой» советского телевидения. В один прекрасный день ее отстранили от эфира по причине «неэстетичного вида». Последние годы женщины напоминали путешествие в ад: борьба с раковой опухолью и сыном-алкоголиком, частенько распускавшим руки, оказалась неравной, и в декабре 2001 года Шилова умерла. История с великолепным актером Сергеем Филипповым — из той же оперы. Последние несколько лет он проходил в костюмах, взятых напрокат на «Ленфильме». Туфлей у Филиппова тоже не было, под них он искусно замаскировал свои калоши.

И в том и в другом случае хоронили покойных более или менее достойно за счет участия знакомых: в ситуации с Шиловой это был Игорь Кириллов, с Филипповым — друья-актеры. В подобном антураже закончили свою жизнь Георгий Вицин и Борис Новиков. Не думаю, что уместно размышлять на тему, почему все так сложилось. Здесь важно лишь следующее: известность этих людей по своим масштабам была обратно пропорциональна их финансовому состоянию, приближенному к нулю.

Действительно, слишком уж часто происходит в Голливуде, что актер и актриса, встретившись на съемочной площадке одного фильма, спустя месяц-другой начинают появляться на публике исключительно в обнимку. Результат: таких отношений непредсказуем: возможно все, начиная от молниеносного романа и заканчивая любовью до гроба. Однако засечка сделана: в биографии обоих этот период будет записан как еще одна романтическая страница. Тысячи подобных случаев сформировали в обществе устойчивое мнение относительно того, что каждое пересечение двух более или менее известных разнополых кинофигур в одной картине приводит к возникновению очередного бурного романа (а уж если они «зажигают» и по сюжету, то это само собой разумеется). И публике о нем ничего не известно только потому, что информация тщательно скрывается. Это заблуждение.

Данный стереотип на 100 % применим именно к «фабрике грез»: составляя базу данных по голливудским романам, можно заметить, что там практически все спали со всеми. Классика — бурное прошлое Брэда Питта, не пропустившего ни одной юбки, с которой ему приходилось иметь дело в совместном проекте, — от Джульетты Льюис до Джулии Ормонд. В отношении европейского и нашего кино такое предубеждение еще не выработалось.

Самым ярким опровержением заблуждения является, пожалуй, история Микки Рурка и Ким Бэсинджер. В «Девяти с половиной неделях» Эдриана Лайна эта парочка сношалась бессчетное количество раз, изображая страсть самого дикого свойства. Но, не говоря уже о том, что это была всего лишь творческая имитация секса (как и в 99 % фильмов, где актеры с той или иной степенью талантливости играют в занятия любовью, а не занимаются ею; порнофильмы, конечно, не в счет), взаимоотношения перед камерой были лишь одной стороной медали. Обратной была реальность, в которой Рурк и Бэсинджер враждовали по-черному. Он обвинял ее в антисексуальности, она утверждала, что целоваться с ним — все равно что «лизать пепельницу». Эдриан Лайн как режиссер всячески способствовал этому разладу, подливая масла в огонь и накаляя страсти. В его интересах было довести актеров до того состояния взаимной ненависти, которое испытывали герои, изображаемые ими. Ему это вполне удалось. Рурк, псих по натуре, получил от этого огромное удовольствие: ему нужна была не Бэсинджер, а радикальные эмоции. Ким была истощена и еще долго жалела о том, что заставила себя согласиться на съемки. От работы в продолжении она отказалась. Рурк — нет…

Еще более весомым был вклад режиссера, теперь уже Френсиса Форда Копполы, в войну, которая бушевала на съемках его картины «Дракула». До фильма Вайнона Райдер и Гэри Олдмен были в нормальных дружеских отношениях. Коппола, добивавшийся от Вайноны максимальной игры, начал провоцировать ее на истерики. Он называл ее «шлюхой» и «стервой», а после умело переводил все негодование девушки с себя на Олдмена. В какой-то момент та без видимых на то причин с визгом набросилась на Дракулу-Олдмена и принялась его колотить. Перед этим она спросила у Копполы: «Вы правда разрешили мне все?» Напарники отработали свои роли, откровенно ненавидя друг друга. Врагами и разошлись.

Встреча Криса Кристоферссона и Барбры Стрейзанд; на съемочной площадке фильма «Рождение звезды» в 1976 году была воспринята публикой как в качестве возрождения их прерванного незадолго до этого романа. Однако язвительная Стрейзанд превратила работу в настоящий ад для своего бывшего воздыхателя. Актриса всеми доступными ей способами усадила в режиссерское кресло своего нового любовника Джона Питерса. На самом же деле процессом управляла сама Барбра. Она с надменным видом объясняла Кристоферссону, как нужно играть, постоянно с издевкой говорила, что на его месте предпочла бы видеть Элвиса Пресли или Мика Джаггера, бесконечно переделывала сценарий «под себя». Тот, также будучи парнем неробкого десятка, регулярно крыл ее матом. Однажды его трехэтажный монолог внимательно выслушала массовка в 50 тысяч человек.

Джулия Робертс и Ник Нолт в «Я люблю неприятности», Ричард Гир и Дебра Уингер в «Офицере и джентльмене», Шарон Стоун и Билли Болдуин в «Щепке» — все эти парочки, играя в любовь под прицелом кинокамеры, на самом деле терпеть не могли друг друга. Рабочий процесс напоминал непрекращающиеся боевые действия, сопровождающиеся большим количеством убитых и раненых. Обычно не могло быть и речи не только о каких-то амурных отношениях, но даже о том, чтобы враги обменялись приветствиями. Кстати, одной из древнейших киноисторий на эту тему является битва между Вивьен Ли и Кларком Гейблом во время съемок «Унесенных ветром». Ее тошнило от него (причем натурально: Ли утверждала, что у Гейбла «невыносимое зловонное дыхание»), он называл ее в лучшем случае «придурошной истеричкой». Учитывая то, сколько миллионов зрителей рыдало в кинозалах над трогательной сагой о любви Скарлетт и Рэтта, странно даже сомневаться в том, что Ли и Гейбл — гениальные лицедеи.

Актеры бывалые и опытные прекрасно знают, что это — не шутки. Актеры молодые и дерзкие от предостережений отмахиваются и считают подобные мысли суевериями. Они абсолютно уверены, что игра — всего лишь игра, даже если ты умираешь перед камерой (или на театральной сцене), изображаешь из себя сатану или кого-нибудь из его приспешников. Игривые контакты с потусторонним не кажутся им опасными.