Б. Бессонов - И. В. Сталин. Вождь оклеветанной эпохи

Свое выступление Сталин закончил словами: «Наше дело правое — победа будет за нами!» — ставшими могучим мобилизующим призывом, великим лозунгом бойцов Красной армии и всех советских людей.

6 и 7 ноября 1941 года — великие дни нашего народа. После торжественного собрания депутатов Моссовета 6 ноября, на другой день — 7 ноября — состоялся военный парад на Красной площади. С суровой торжественностью, спокойно и гордо перед Мавзолеем Ленина прошли бойцы Красной армии; сразу же после парада они по заснеженной Москве ушли на ее окраины, на фронт, на передовые позиции защиты любимого города.

На параде Красной армии с трибуны Мавзолея Ленина Сталин вновь обратился к красноармейцам и краснофлотцам, к рабочим и колхозникам, к работникам интеллигентного труда, ко всем нашим братьям и сестрам, временно попавшим под иго немецких разбойников, к нашим славным партизанам. Сталин поздравил советских людей с 24-й годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции: «Эту дату отмечаем мы в тяжелых условиях: враг у ворот Ленинграда и Москвы.

Но бывали дни, когда наша страна находилась в еще более тяжелом положении. Вспомните 1918 год, когда мы праздновали первую годовщину Октябрьской революции. Три четверти нашей страны находились тогда в руках иностранных интервентов. Украина, Кавказ, Средняя Азия, Урал, Сибирь, Дальний Восток были временно потеряны нами. У нас не было союзников, у нас не было Красной армии… не хватало хлеба, вооружения, обмундирования. 14 государств наседали тогда на нашу страну. Но мы не унывали, не падали духом… Мы разбили интервентов, вернули все потерянные территории и добились победы.

Теперь наше положение куда лучше, чем 23 года назад. Наша страна во много раз богаче теперь и промышленностью, и продовольствием, и сырьем, чем 23 года назад. У нас есть теперь союзники… Мы имеем теперь сочувствие и поддержку всех народов Европы, попавших под иго гитлеровской тирании. Мы имеем теперь замечательную армию и замечательный флот, грудью отстаивающие свободу и независимость нашей Родины. Вся наша страна, все народы нашей страны подпирают нашу армию, наш флот, помогая им разбить захватнические орды немецких фашистов.

Разве можно сомневаться в том, что мы можем и должны победить немецких захватчиков? Враг не так силен, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики. Не так страшен черт, как его малюют».

Сталин преувеличивал тяжелое положение Германии: «Захватчики напрягают последние силы… Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть годик, — и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений».

Обращаясь к бойцам Красной армии и флота, к партизанам и партизанкам, Сталин подчеркнул: «На вас смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойны этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина! Под знаменем Ленина — вперед к победе!»

Советские войска стойко и упорно сопротивлялись, обретая при этом опыт и мастерство. Защитники Москвы героически сражались за каждый оборонительный рубеж. В районе Волоколамского шоссе у железнодорожного разъезда Дубосеково 28 воинов из дивизии генерала И. В. Панфилова отразили атаку 50 вражеских танков и автоматчиков. Слова их политрука В. Г. Клочкова: «Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва» — прозвучали как клятва всех защитников Москвы.

К концу ноября 1941 года наступление гитлеровцев на Москву захлебнулось. 5–6 декабря советские войска перешли в контрнаступление. В результате этого контрнаступления Красной армии были освобождены города Калинин, Елец, Калуга. Немцы были отброшены от Москвы на 100 и более километров. Они потеряли около 1 миллиона солдат и десятки тысяч боевой техники. В январе 1942 года контрнаступление под Москвой переросло в общее наступление Красной армии, в ходе которого Московская и Тульская области, десятки городов и сотни сел были освобождены от фашистских захватчиков.

Победа советских войск под Москвой имела огромное военно-политическое значение. Впервые в ходе Второй мировой войны фашистские войска потерпели сокрушительное поражение. Миф о непобедимости вермахта был развеян. «Блицкриг» полностью провалился.

Победа под Москвой укрепила дух нашего народа, вселила уверенность в победе. Эта победа положила начало коренного перелома в Великой Отечественной войне.

Поражение немцев под Москвой послужило предостережением японским правящим кругам, ждавшим падения Москвы, чтобы напасть на СССР. Теперь они уже не решились на это.

Наша победа под Москвой всколыхнула порабощенные народы Европы. В оккупированных фашистами странах более широко развернулось движение Сопротивления.

Но фашистская Германия все еще оставалась сильным и жестоким врагом. Фашисты блокировали Ленинград. Они не смогли его взять; воины Красной армии и жители Ленинграда превратили город в неприступную крепость. Фашисты, окружив Ленинград, рассчитывали, что ленинградцы не выдержат; голод, холод, обстрелы сделают свое дело…

Ленинград, ленинградцы выстояли. Алесь Адамович и Даниил Гранин написали великую «Блокадную книгу», в которой рассказали о мужестве, стойкости ленинградцев — мужчин и женщин, стариков и детей.

В 80-90-х гг. XX века наши бессовестные политиканы и продажные журналисты назойливо твердили: войну встретили паникой, трусостью, растерянностью. Повторяем, признаем: было и это. И в Ленинграде были допущены серьезные ошибки.

«Были и просчеты в завозе и хранении продовольствия, эвакуации населения на том первом этапе, когда имела место растерянность, непонимание масштабов происходящего, того, как и куда разворачиваются события. Даже великий положительный фактор, сыгравший огромную роль в стойкой защите Ленинграда, — страстная привязанность ленинградцев к своему городу, патриотизм — обернулся пагубными последствиями. Не уехали из города, не эвакуировались те, кто мог, кто должен был уехать не только в своих интересах, но и в интересах активных защитников города», — пишут А. Адамович и Д. Гранин.

Достаточно напомнить, что смертельное кольцо блокады замкнулось и вокруг 400 000 детей. Остались матери, бабушки, а с ними дети…

Летом и осенью сорок первого не было достаточной настойчивости, твердости, последовательности в эвакуации населения, что пришло позже, в условиях несравненно более трудных, зимой, когда пришлось вывозить (и даже выводить пешком на сотни километров!) около миллиона женщин, детей, ослабленных голодом людей, в морозы, и все под теми же бомбежками и обстрелами». Авторы «Блокадной книги» записали свой разговор с заместителем председателя Ленгорисполкома, заведующим отделом торговли Иваном Андреевичем Андреенко: «Надо сказать, и это не новость, что у нас до войны не была разработана система нормированного снабжения продовольственными и промышленными товарами на случай войны. У нас было разработано, как бороться с зажигалками, с пожарами и так далее, а как тут — нет… Я еще хочу сказать про одно тяжелое обстоятельство. Оно заключается в том, что в блокированном городе осталось 2 миллиона 544 тысячи человек и плюс еще в пригородных районах Ленинграда в кольце блокады 38 000. Причем стариков много, детей более 400 000, иждивенцев больше 700 000. И вот в первую эвакуацию, которая у нас началась 29 июня (Ленинградский Совет принял решение), мы фактически эвакуировали 636 000. Причем даже разговор такой был, что обстановка накалилась, а ленинградцы не бегут, никто не бежит, никто не уезжает. Из районов поступали такие сообщения в Ленинградский Совет, что… население настроено никуда не уезжать и защищать свой город Ленинград. Видите, с одной стороны, хорошо, а с другой стороны, плохо, потому что нам нужно было не 636 000 вывозить, а в полтора — два раза больше, а может быть, и в три раза больше. Тогда мы не терпели бы такого положения, как терпим, — ведь осталось 2 миллиона 544 тысячи.