Газета Завтра Газета - Газета Завтра 303 (38 1999)

Глядя на современные "традиционные игрушки", творимые в Каргополе и Дымково, Городецке и Богородском, невольно ощущаешь на себе энергию и таинственную магическую ауру древних языческих культов. Как минимум несколько тысячелетий тому назад выкристаллизовалась и с тех пор осталась неизменной особая магическая геометрия культовых "игрушек", в которой пропорции предметов трансформированы в сторону пространственного расширения как в горизонтальном, так и вертикальном направлении. Особенно это относится к игрушечным "коникам", связанным с уходящим в глубокую древность скифским, а потом — славянским ритуалам поклонения солнцу. Конь в арийском мифосимволическом пространстве напрямую связывался с солнечным божеством, и движение солнца по небосводу уподоблялось конскому бегу. Конь стоял в главном святилище древних славян — храме Святовита на острове Руян, ожидая прихода своего невидимого небесного всадника. Фигурами коней украшалось и капище Перуна в те времена, когда князь Владимир Святославич поставил его во главе языческого пантеона. Конь-Солнце стал архетипическим сюжетом для миниатюрных амулетов и талисманов и для игрушечных "коней-каталок", и для глиняных "коньков"-свистулек.

Вокруг "культовых игрушек" был сконцентрирован и древний обычай выпускать из клеток птиц, которые должны были стать вестниками людей к пребывающим в Ирии предкам.Отпущенные птицы "улетали в рай", а их глиняные копии напоминали об отправившихся в дальнее странствие вестницах, служили их магическими "двойниками". По преданию, были среди глиняных птиц-свистулек и необычные, волшебные птицы, которые воспроизводили необыкновенные, "нездешние" мелодии...

Птицы каждую зиму улетали в Ирий, так называли славяне находившийся на краю света потаенный рай, где обитали души предков. И потому в религиозной традиции древних славян "глиняные птицы" служили также магическим инструментом для общения с "душами предков", которые с точки зрения древнеславянского миросозерцания не уходили "совсем" из нашего мира, но оставались в нем, незримо присутствовали и по степени своей "реальности" немногим отличались от живых людей.

"Культовые", уходящие в незапамятную скифскую древность игрушки сохранились в народе и после крещения Руси, потому что их метафизическая суть, их таинственный смысл в основе своей не противоречили пришедшему на нашу землю христианскому откровению. Не случаен, а, напротив, глубоко символичен тот факт, что единственный в мире "Музей игрушки" находится в Сергиевом Посаде, рядом с Троице-Сергиевой лаврой.

После крещения Руси Владимиром Святым многие обычаи и ритуалы, связанные с древними, языческими "игрушками", органично вплелись в православный религиозно-культурный контекст. Так, одна из излюбленных детских игрушек "дохристианского времени" — берестяной кораблик, который запускали по ручью по первой воде, стал символизировать плавание "корабля спасения" — Церкви по "водам" суетного "житейского круга".

В то же время традиционная русская игрушка даже в самые незапамятные времена не была вытеснена из сферы каждодневной жизни, не была жестко отчуждена в сакральное измерение.

Это глубинно соответствовало и мироощущению русского человека, одной ногой стоящего на земле, а другой — где-то далеко в небесах. В игрушке, несмотря на ее "привычность", таилось начало сверхестественного плана, обладающего огромным "магическим зарядом", трансформирующим реальность. Не случайно, к примеру, что у антропоморфных игрушек никогда не "вырисовывали" лиц, опасаясь, что игрушка, имеющая лицо, начнет оживать и жить своей собственной жизнью, что могло бы подтолкнуть мироздание к хаосу, нарушить зыбкое мировое равновесие. Кроме того, традиционные игрушки были лишены некоей нарочитой назидательности, которой отличаются новоделы, достаточно недавно вошедшие в русский жизненный обиход. Так, матрешка, ставшая благодаря стараниям "детей Арбата", продававшим иностранцам "русские сувениры" в 80-х годах, чуть ли не "символом России" в глазах всего мира, не принадлежит к числу традиционных русских игрушек.Первые образцы "матрешки" появились в мастерской "Детское воспитание", лишь в конце ХIХ века, в 1893 или 1895 году. Их авторами были игрушечных дел мастера Звездочкин, Белов и Коновалов, воспользовавшиеся, возможно, в качестве прототипа завезенной в то время в России японской игрушкой, внутри которой хранились разъемные вкладные фигурки буддийских бодхисаттв. Вероятней всего, что японская "культовая" кукла и навела отечественных мастеров на мысль сделать игрушку сходной конструкции. Что же касается русских традиционных игрушек, то среди них не было даже намека на ставшую сегодня "притчей во языцех" матрешку. Поэтому матрешка лишена столь пугающей западных любителей "русских сувениров" в каргопольских или дымковских игрушках сакральной подосновы, ее можно "спокойно" и "безбоязненно" держать в любых руках.

Известны рассказы народных мастеров о том, как особым образом расписанный глиняный конек, проданный охочим до экзотики иноземным туристам, буквально "бил" чужеземцев по рукам, словно электрическим током. Но округлая, улыбающаяся до ушей матрешка была абсолютно безопасна. Неудивительно, что сегодня именно эта игрушка-новодел стала ассоциироваться на Западе с "загадочной Россией".

САМЫЙ ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД НА МИР

ТРАДИЦИОННАЯ ИГРУШКАво все времена оказывала важное и, во многом, определяющее влияние на формирование личности, души русского ребенка. В этом контексте стоит вспомнить один исторический пример, и скажу несколько слов об "игре в бирюльки", о подлинном смысле которой знают сегодня лишь немногочисленные историки-медиевисты. Эта игра была достаточно популярна в русских традиционных семьях еще в 30-40-х годах нашего столетия. Имевшая и свою "практическую задачу" — приучение детей к терпению, к способности концентрировать внимание, игра вместе с тем транслировала сложную систему метафизических ориентиров, давала представление о сложности и глубинной взаимосвязи всех процессов, происходящих в универсуме.

"Бирюльками" называли горсть ровно настриженных соломинок с соломенным крючочком; идея игры состояла в том, что играющие постепенно вытаскивали соломинки, стараясь не задеть при этом всю кучу, которойсоломинкибылинасыпаны. Если ворох все-таки рассыпался, то следующую попытку делал уже другой игрок. Таким образом ребенок получал представление о том, как трудно что-то изменить в каждом отдельном случае, не разрушив всю сложную систему мировых взаимосвязей.

Что же касается системы воздействия традиционной игрушки на сознание ребенка, но она была столь же продуманной и многоплановой, как и только что описанная игрушка, воздействуя на все уровни ощущений — тактильный, визуальный, звуковой. Особое значение имел материал, из которого изготавливались игрушки. К примеру, известно, что тряпичная кукла, в отличие от пластмассовой, снимает психологический барьер между ребенком и "миром больших вещей", воспитывают ласковое, небоязливое отношение к миру. С другой стороны,игрушечные "свистелки", призванные также отгонять от ребенка злых духов, демонов, были и первыми "музыкальными инструментами", с которыми сталкивался ребенок. А рассматривая образно— символическую систему древних славян, применительно к игрушкам, можно вспомнить о том, что многие глиняные фигурки с изображением животных буквально усыпаны глиняными же или сделанными изображениями птиц. Например, собака, олень или рысь, усыпанные "птичьими" знаками, означали, что предметом изображения, "копирования" в игрушке было не некое "случайное животное", но его изначальный образ, образ Первоживотного. Все они уходили своими корнями в волшебный мир сказки, который веками служил для русского ребенка своеобразным "детоводителем ко Христу". Не случайно сам св. Сергий Радонежский часто делал "в утешение" глиняные игрушки для детей, которые вместе со взрослыми приходили в основанный им монастырь. И до сих пор в основе традиционных игрушек, которые изготовляют мастера из поселков, находящихся вблизи Сергиева-Посада, можно увидеть контур Креста.