СБОРНИК СБОРНИК - Журнал Если №07 за 2004 год

Алекс прыгнул.

Виртуальный мирок растворился. Он снова был в рубке, уже на ногах, уже не в кресле. Пять — он бежал к Трейси, его волокла, тащила вперед инерция. Четыре — все уже двигались, все были на ногах — Вероника, Хасан, Демьян. Но они не успевали. Никак не успевали…

Три — успевал только Алекс.

Два — левой рукой он отбросил с виска Трейси прядь волос, правой рукой зафиксировал голову. На виске блеснула крошечная монетка нейрошунта.

Один — Алекс ткнул в крошечный бугорок выключателя.

Ноль — прядь волос скользнула обратно на висок, попала под пальцы, Алекс давил — и все никак не мог нажать крошечную кнопку.

Минус один. Трейси орал, захлебывался истерическим визгом. Его голова моталась из стороны в сторону, черные линзы, прикрывающие глаза, отражали огоньки пульта. Алекс все пытался убрать волосы и нажать кнопку. Все пытался и пытался — уже понимая, что опоздал…

— Ты опоздал.

Он снова стоял перед Розой. Серый туман под ногами, белый свет над головой.

— Это была тренировка, Алекс. В чем твоя ошибка?

Руки Алекса тряслись. Он вдохнул и выдохнул. Пробормотал:

— В чем ошибка? Я не подозревал, что у него такие сальные волосы.

— Видимо, пророк Нео не завещал своим последователям регулярно мыться, — Роза улыбнулась. — Ничего. У нас есть время на несколько тренировок.

Они повторили операцию еще пятнадцать раз. Последние три раза Алекс успевал вовремя, даже с запасом в одну секунду.

И только после того, как последняя тренировка и не подумала кончаться, Алекс понял, что это уже настоящий мир и настоящая жизнь.

В общем-то, вполне разумный подход. У него не было лишнего повода паниковать — и он успел.

— Убери ты свой шприц, — укоризненно сказал Демьян Веронике. — Мужику лучше всего поможет хороший глоток!

Трейси, все еще всхлипывая, принял из рук Демьяна металлическую фляжку и сделал пару глотков. Очки сползли, и Алекс в который раз поразился, какими блеклыми и беззащитными были глаза хакера.

— Что случилось-то? — поддерживая Трейси за плечи, спросил Демьян. — Ментальный удар?

— Персональный ад, — прервал его Алекс. — Защитные программы халфлингов наводят на взломщиков индивидуально подобранный кошмар. В субъективном виртуальном времени он длился очень долго.

— Три недели, — подтвердил Трейси. Глоток из солдатской фляжки и впрямь был ему необходим. — Три недели и еще полдня… Я все ждал… я знал, вы поможете. Отключите… И вы помогали! Два раза помогали, а потом оказывалось, что это провокация, что это по-прежнему виртуальность! И все заново!

— Трейси, поверь, на этот раз все честно, — сказал Алекс. — Мы настоящие. Мы отключили тебя от Сети.

— Капитан отключил, — благоговейно сказала Вероника. — Алекс, я потрясена твоей реакцией!

— Верю, — пробормотал Трейси, выбираясь из кресла. — Теперь все немного по-другому. Когда нейрошунт отключается на самом деле, это чувствуешь… — Он замолчал. Обвел товарищей тоскливым взглядом. И с горечью признался: — Я не смог. Снял семнадцать защитных программ, а у халфлингов семнадцать — ритуальное число. Я расслабился, поверил, что защита вся… на это и был расчет. Мне бы немного передохнуть…

Алекс покачал головой:

— Нет. Нет, Трейси. Хватит. Ты отличный программист, но соревноваться с негуманоидами — гиблый номер.

— Халфлинги — гуманоиды, — заметил Хасан.

— Гуманоиды, но не люди, — Алекс приподнял Трейси из кресла. — Пошли. Всем вернуться на свои места.

Они вышли из рубки. На этот раз Алекс не стал выпендриваться — вызвал транспортную кабину и приказал:

— Капитанская каюта.

— Что вы хотите, капитан? — спросил Трейси, пока капсула скользила между палубами корабля.

— Поговорить.

— А… — хакер кивнул. Капитанская каюта всегда была максимально защищена от подслушивания. Даже центральный компьютер корабля не имел здесь неотключаемых датчиков.

Транспортная сеть «Серебряной розы» была совершенна, как и весь корабль. Выход из капсулы открылся прямо в каюту. Они вышли, и Алекс с любопытством огляделся.

Формально он имел полное право жить в этой каюте. Хоть и временно, но Алекс являлся полноправным капитаном «Серебряной розы».

Но большая ошибка — привыкать к роскоши хорошей мебели, к высокому потолку, к просторным комнатам, к санитарной комнате с настоящим бассейном и сауной. Все это приличествовало бесящемуся с жиру туристу на круизном лайнере, но никак не капитану боевого корабля.

— Богато, — сказал Трейси, садясь в ближайшее кресло. Хакер приходил в себя.

Дверь в транспортную капсулу медленно закрылась и превратилась в экран. На экране расстилалось зеленое поле. Колыхалась на ветру трава, ползли по небу облака. Где-то далеко-далеко на горизонте блестела вода: то ли изгиб речушки, то ли берег озерца. Алекс ощутил секундный, но острый приступ ностальгии.

Даже пилоты-спец любят планеты. Иначе они не возвращались бы из рейсов.

— Сменить вид. Обзор. Ближайшая планета. Вписать в экран, — скомандовал Алекс.

На экране возник серо-голубой шар Гедонии. Интерфейс на корабле был понятливый.

— Тут найдется выпить? — спросил Трейси.

— Проверим, — ответил Алекс.

Бар он обнаружил в шкафу из драгоценного синего дерева — или очень удачной его имитации. Но выпивка уж точно не была имитацией. Сладкий ром с Эдема, коньяк с Земли, водка с Московии, знаменитый, марсианский самогон — вода из древних морей, генетически модифицированный ячмень, приправлено медом песчаных термитов… Алекс достал бутыль белесой опалесцирующей жидкости. Поставил на журнальный столик.

— Надо же… с Большого Сырта! — восхитился Трейси. — Только раз пробовал. Он соленый, в отличие от массовых сортов. Там соленые источники, и воду специально не дистиллируют…

Алекс достал положенные для самогона граненые стаканы, откупорил бутыль, налил.

— С днем рождения, Трейси. Компьютерщик кивнул.

— Спасибо, капитан.

Они выпили. Вкус и впрямь был солоновато-терпкий, с едва уловимой медовой нотой.

— Что с тобой было? — спросил Алекс. — Если, конечно, это не личное…

Трейси пожал плечами:

— Личное… какая разница? Жизнь — сон, смерть — пробуждение… Я вернулся в свое детство.

Алекс ждал, неторопливо разливая вторую порцию.

— Я родился на Олимпе, капитан. Когда мне было семь лет, мои родители погибли. До десяти я жил в государственном приюте. Потом меня усыновил отставной пилот, живший на Эдеме, ему было почти полтораста лет… Очень добрый, ласковый человек…

Алекс кивнул, ожидая. Трейси замолчал, размышляя о чем-то своем.

— И ты стал… объектом? — предположил Алекс.

— Капитан! — возмутился Трейси. — К вашему сведению, я до сих пор девственник — именно в память о своем приемном отце!