В Ивашева - Чарльз Диккенс

Так юмор, в котором Диккенс с первых творческих шагов достиг огромного мастерства, помог ему держаться в рамках реалистического изображения действительности даже тогда, когда он особенно близко подходил к романтической идеализации.

По определению Н. Г. Чернышевского, комическое - это "внутренняя пустота и ничтожность (имеется в виду ничтожность определенных проявлений жизни. - В. О.), прикрывающаяся внешностью, имеющею притязание на содержание я реальное значение". Комедийные образы, созданные Диккенсом-юмористом, лучшее подтверждение справедливости этого определения. Источник смеха в них - комическое несоответствие формы выражения существу изображаемого. Комизм положений часто вытекает не столько из нелепости поступков действующих лиц, сколько из той нарочитой серьезности, с которой автор о них сообщает. Писатель торжественно и глубокомысленно говорит о вещах, по своей природе не только совершенно незначительных, но часто нелепых, сообщает о самых нелогичных поступках своих героев в тоне полного спокойствия и невозмутимости.

Так: "На всех лицах изобразился ужас и отчаяние, - сообщает Диккенс, описывая, как мистер Пиквик проваливается в прорубь на катке, - мужчины побледнели, а женщинам стало дурно; мистер Снодграсс и Уинкль схватились за руки и в безумной тревоге смотрели на то место, где скрылся их учитель, в то время как мистер Тапмен, дабы оказать скорейшую помощь, а также внушить тем, кто мог находиться поблизости, наиболее ясное представление о катастрофе, во всю прыть мчался по полю, крича "пожар!".

Веселая шутка, даже буффонада и фарс, вносимые порой совершенно неожиданно в самое серьезное и даже трагическое повествование, неразрывно связаны в творчестве молодого Диккенса с оптимизмом, который определяет отношение писателя к окружающему его миру в первые годы творчества. Достаточно вспомнить комедийные эпизоды во Флитской тюрьме ("Записки Пиквикского клуба"), в работном доме ("Оливер Твист"), в школе для бедных, руководимой извергом Сквирсом ("Николас Никльби"). Они переплетаются с остро критическими я далеко не смешными эпизодами, постоянно сменяют и даже вытесняют их.

Однако в романах "Оливер Твист", "Николас Никльби" вместе с усложнением тех задач, которые перед собой ставил автор, метод Диккенса усложнялся новыми элементами - строгим эпическим описанием, морализаторским пафосом. Начали в нем появляться и сатирические мотивы. Сатириком Диккенс становится не сразу, а лишь постепенно; по мере того как мрачнеет общественно-политический горизонт в его родной стране, происходят сдвиги в сознании самого писателя. Подлинным сатириком, смех которого теряет добродушие и мягкость, Диккенс выступает лишь в "Мартине Чезлвите". Только после американской поездки и возвращения на родину в 1842 году сатирические мотивы и образы в творчестве Диккенса становятся ведущими.

Диккенс-сатирик продолжает пользоваться оружием смеха, но смех его приобретает новую интонацию, существовавшую в ранних романах лишь в намеке.

Диккенс был убежден в том, что он изображает людей, исключительных по своему моральному уродству, однако на самом деле он рисовал типические характеры в типических обстоятельствах.

По мере того как вера писателя в конечное торжество, добра все больше колебалась, обличительный голос его звучал все громче, наполнялся все большим гневом и пафосом. В 50-е годы, когда пишутся такие значительные социальные романы, как "Холодный дом", "Тяжелые времена", "Крошка Доррит", Диккенс все чаще прибегает к приему едкого шаржа, сатирического преувеличения и гротеска (Министерство Околичностей и Полипы в "Крошке Доррит").

Ученые диккенсоведы за рубежом много писали о "статической однолинейности" ("лейтмотивности") образов Диккенса. Многие персонажи в романах Диккенса, в особенности персонажи ранних его романов, действительно часто запоминаются по какой-либо одной основной характеризующей их черте-жесту, манере говорить или двигаться, повадке и т. д.

Невозможно представить себе капитана Катля без железного крючка, заменяющего ему руку. Микобер немыслим без его поговорки - "что-нибудь да подвернется". Тетушку Бетой Тротвуд нельзя себе представить иначе как прогоняющей ослов, а злодея Урию Хина олицетворяет липкий след, который его палец оставляет на бумаге...

Изображение того или другого лица через одну характерную деталь подчеркивается и теми именами, которые Диккенс иногда дает своим героям, как лаконичную и меткую характеристику.

Называя болтливого лгуна Джинглем (от слова jingle - звенеть, тарахтеть), гробовщика - Моулдом (от mould - земля, прах), судебного крючкотвора Фэнгом (от fang - клык), Диккенс самим именем уже предвосхищает основную черту в последующей его характеристике. Одна и та же характерная черта выступает затем не только во всем поведении героя, в его манерах, речи, внешности, но и в той обстановке, в которой он живет, - в его вещах, мебели, доме, даже утвари. Если гуманные и добрые коммерсанты в романе "Николас Никльби" зовутся Чирибль (от cheer-веселые), то и дом, в котором они живут, и улица, на которой этот дом стоит, и сад, который его окружает, дышат весельем и добродушием. Весельем и добродушием веет и от их наружности, и от принадлежащих им вещей, и даже от тех людей, с которыми они связаны. Напротив, Домби - чопорный и черствый, сухой и холодный - живет в таком же чопорном и холодном доме, как и он сам, на такой же холодной и мрачной улице, и все окружающие его вещи холодны, неприветливы, унылы, как и сам Домби.

"Однолинейность" в изображении характеров, которая в ранних произведениях Диккенса действительно превалирует, со временем все больше вытеснялась более многообразным и полным портретом, в котором психологическая характеристика становилась все более и более развернутой и тонкой. Диккенс подбирает такие реалистические детали, которые раскрывают не только существенные черты определенного социального типа, но и особенности того или другого индивидуального характера. По мере того как в сознании писателя происходили сдвиги, находившие отражение в его методе и стиле, углублялся анализ внутреннего мира героев. Диккенс показывает своих героев в более сложных и многогранных общественных отношениях. Достаточно вспомнить, с одной стороны, Пиквика, Чириблей ("Николас Никльби"), Квилпа ("Лавка древностей") и миссис Чик ("Домби и Сын"), майора Бэгстока и миссис Скьютон ("Домби и Сын"), а с другой стороны - манеру изображения Эстер Саммерсон или ее матери леди Дэдлок ("Холодный дом") или Стивена Блэкпула ("Тяжелые времена)", Мердля или Кленнема ("Крошка Доррит").

Но как бы ни совершенствовалось портретное мастерство в творчестве Диккенса, он всегда создавал свои образы по одному художественному принципу: писатель всегда пользовался приемом контрастов и повторов, всегда подчеркивал какую-нибудь одну типическую деталь, один типический мотив, который оставался затем ведущим. Благодаря этой черте образы Диккенса приобретали четкость и наглядность и в силу своей огромной выразительности надолго запечатлевались в памяти читателя.