Сборник - Чекисты

А Николай Архипович Прокопюк по приезде в Испанию стал советником и командиром партизанского формирования на Южном фронте. Был он человеком веселым и жизнерадостным, и испанцы быстро полюбили его, стали называть „команданте Николас“. Он носил форму республиканской армии без знаков различия, на голове черный берет, на боку кобура с небольшим пистолетом. Всегда был тщательно выбрит, подтянут и не изменял своей ироничной манеры поведения.

В августе 1937 года он встретился с Ильей Григорьевичем Стариновым, который в то время был советником в отряде знаменитого капитана Доминго Унгрия — в будущем командира 14-го партизанского корпуса. Встреча произошла в Андалузии, в городе Хаен, у общевойскового советника полковника Кольмана (Вильгельма Кумеланаса). Николай Архипович приехал к Кольману вместе с начальником курсов по подготовке диверсионных групп Максимом Константиновичем Кочегаровым. Как и обычно при таких встречах, вспоминали прошлое, говорили о настоящем. От Кольмана поехали на базу Старинова и там познакомились с начальником штаба сербом Любо Иличем — будущим партизанским генералом — и самим Доминго Унгрия. Старинов показал гостям свою лабораторию, в которой были и мины различного назначения, и самодельные гранаты, и зажигательные средства замедленного действия. Потом Доминго Унгрия дал обед в честь гостей. Переводила за столом Анна Корниловна Обручева, потому что у советников с испанским языком было довольно туго. В шесть часов вечера зазвонил колокол в близлежащем женском монастыре. Николай Архипович заметил:

— Удачное вы для себя место выбрали — соседи, наверное, прикрывают от авиации… Не будут же они бомбить монастырь?

— Соседки, — ответил Старинов, — монахини, ждут не дождутся франкистов. А насчет налетов — действительно тихо. Раз, правда, в соседний дом угодило, и у меня керосинка опрокинулась на смолу… А там в углу динамит… Ну, Аня потушила вовремя.

— Луиза… — сказал Доминго Унгрия и улыбнулся.

— Луиза, — поправился Старинов.

— Доминго сказал, — перевела Анна Корниловна, — что вы чересчур много курите, Николай Архипович. Это вредно.

Действительно, Прокопюк выкуривал сигарету одну за другой, и это всегда было так.

Вышли на улицу. Дул теплый ветер со Средиземного моря. Глядя на белые стены монастыря, за которыми таилась другая жизнь, Николай Архипович задумчиво произнес:

— Монахини… — И потом, как бы очнувшись: — Пора ехать!

На обратном пути, в машине, он говорил Кочегарову:

— Особенно хороши у Старинова эти магнитные мины. Очень удобные: приложил, и держится — никакого крепления. И легкие, — он взял в руки одну из мин, которую дал ему с собой Старинов, — килограмма два, не больше.

В конце декабря 1937 года Николай Архипович познакомился с будущей своей женой — Александрой Антоновной Вышинской. Она приехала в Испанию в качестве переводчицы, тоже добровольно. Как и Прокопюк, она добиралась до Франции поездом, а дальше на машине до Барселоны. В горах выпал снег, в заиндевевшем стекле машины Александра Антоновна видела белые пики гор. Что ее ждет в Испании?

В Барселоне, на побережье Средиземного моря, было довольно тепло, шел дождь, и тут Александра Антоновна узнала от встретивших ее людей, что место ее назначения — город Альмерия, до которого еще день пути. Выехали рано утром. Небо очистилось от облаков, поднялось солнце, но с моря тянуло свежестью. „Ну, пусть будет удачным это путешествие“, — подумала Александра Антоновна. Испанский пейзаж был прекрасен, но она ни на секунду не забывала, что на земле этой идет война.

Вечером при въезде в город Альмерию машину остановил испанский патруль и попросил следовать за ним. Подъехали к небольшому старинному особняку, окруженному садом. В доме Александру Антоновну встретил высокий, средних лет человек, одетый в хорошо сшитый летний костюм. Это был Николай Архипович. Он посмотрел внимательно на нее и улыбнулся.

— Сознаюсь, — сказал он, — я поскорее хотел встретиться с земляками, вот и устроил засаду при въезде в город.

Он оставался в Альмерии, а она работала в городке Берха, в сорока километрах. Иногда она приезжала в Альмерию по делам, и он никак не хотел ее отпускать. В лунные вечера увозил за город, к побережью. Там было похоже на Крым… Она спрашивала:

— О чем ты думаешь?

— О море. А ты?

— О войне. — Она старалась не думать о войне в те вечера, однако Ничего не получалось. — …Но мне не страшно с тобой.

Однажды она приехала на целых два дня — того требовала работа, но Николая Архиповича на месте не оказалось: только что со своей группой он ушел в тыл франкистов, на боевое задание. „Ничего, — подумала она, — впереди целых два дня, может, к моему отъезду вернется… Неужели что-нибудь серьезное? — И сама себя успокоила: — Да нет же, наверное, что-то обычное. — И тут же: — Да ведь не бывает обычного… — И снова сама себе: — Ну, ты же знаешь, что, помимо прочего, ему еще и везет!“

Да, ему повезло и на этот раз. Еще днем при содействии командира батальона, занимавшего близлежащий участок фронта, они изучили обстановку в зоне, где было намечено проникновение в тыл врага. Побывать в этом тылу было необходимо для того, чтобы захватить „языка“. С наступлением темноты тронулись в путь. Разведчики батальона, которыми командовал молодой испанский капитан, коммунист, проводили их на глубину около двух километров в зону, контролируемую противником, и, пожелав удачи, повернули назад. Они остались всемером. Ночь была темная, но слишком уж тихая. По пути наткнулись на оливковую рощу, и ноги стали вязнуть в раскисшей от долгих дождей земле. Пришлось двигаться медленно, осторожно поднимая ноги, чтобы не чавкало, и от этого сильно устали. Но за ночь все же вышли к намеченному пункту и в густых зарослях на склоне горы остались на дневку. Шоссе, на котором планировали захватить „языка“, находилось в полутора километрах. Взошло солнце, и тогда разулись, чтобы подсушить промокшие сандалии-апаргатос. Отдыхали по очереди, соблюдая полную тишину. День тянулся бесконечно долго. Наконец подошла очередь Николая Архиповича отдыхать, и это было уж в сумерках — он забылся тревожным полусном. Когда очнулся, было уже совсем темно. Перекусили и пошли к шоссе.

По нему проносились одиночные грузовые и легковые автомашины. Никаких признаков охраны шоссе или контрольно-пропускных пунктов не заметили. Часа через два после наступления темноты движение на дороге стало совсем редким. Два человека из группы Прокопюка спустились и установили поперек шоссе стальные колючки, замаскировав их травой, придорожным мусором. Стали ждать. Внезапно показались огни автомашины, выскочившей из-за поворота. Автомобиль проехал мимо кустов, за которыми залегла группа, и — по колючкам. Через две-три секунды вспыхнули позади машины красные стоп-сигналы и отплыли в сторону — к обочине, замерли. В темноте трудно было определить расстояние до автомашины, но, прикинув, решили, что ие менее 300 метров.