Кирилл Черевко - Серп и молот против самурайского меча

К тому же та часть Курильских островов, которая в 1855 г. была признана территорией России, в 1875 г. по Петербургскому договору была обменена на право России единолично, а не в качестве кондоминиума, т. е. несовместно с Японией, владеть всем островом Сахалин. Таким образом, к 1940 г. советское руководство, если оно стремилось к пересмотру Портсмутского мирного договора 1905 г., могло настаивать на возвращении Южного Сахалина, хотя его переход к Японии в результате Русско-японской войны был подтвержден Пекинской конвенцией между СССР и Японией при установлении дипломатических отношений. Основанием для подобного требования могло служить нарушение Японией условий этой конвенции как в результате вторжения в 1931 г, японских войск в Маньчжурию, так и аннексии в 1910 г. Кореи в нарушение Портсмутского договора. Принадлежность же Курил по Портсмутскому договору оказалась формально неопределенной, ибо он был заключен во изменение условий упомянутого Петербургского договора, а двусторонний договор 1855 г. был отменен в русско-японском торговом договоре 1895 г. (ст. 18).

Постановка территориального вопроса как условия заключения пакта о ненападении представляла собой, тем не менее, просто предлог. Ведь этих аргументов приведено не было. К тому же за время, прошедшее с 1931 г., когда СССР предлагал Японии заключить аналогичный договор без выдвижения предварительных территориальных претензий, никаких изменений в правовом статусе Сахалина и Курил не произошло. Изменилось благоприятно для СССР лишь международное положение. В связи с тем, что ведущие страны мира, за исключением США, оказались втянутыми в начавшуюся 1 сентября 1939 г. Вторую мировую войну, Советский Союз решил воспользоваться сложившейся обстановкой для того, чтобы «расширить» базу мировой революции, а проще говоря, опираясь на свою возросшую экономическую и военную мощь, приблизить свои границы к границам бывшей Российской империи и, следуя ее традиционной политике, распространить свое влияние даже за пределы бывших сфер влияния царской России.

Подобная позиция нашла свое отражение в телеграмме НКИД СССРсоветским полпредам в Японии и Китае 14 июня 1940 г. В телеграмме была передана следующая инструкция: исходя из того, что наша страна может надежно обеспечить безопасность своих границ на Дальнем Востоке только в сотрудничестве с США и Китаем, она должна всячески избегать договоров с Японией, которые провоцировали бы США на антисоветские акции, ограничившись соглашениями с Токио по второстепенным вопросам, не имеющим большого политического значения, каким являлся бы, например, пакт о ненападении, идентичный пакту, заключенному между СССР и Германией.

Однако в то же время, как указывалось в этой же телеграмме, СССР должен был бы заключить такое соглашение, которое бы не вызывало раздражение упомянутых государств и позволило бы Японии почувствовать, что ей ничто не угрожает на севере. По мнению советской стороны, последний фактор будет побуждать Японию к продвижению на юг, где она должна была неизбежно столкнуться с США, и поэтому следовало бы подготовить почву для подписания с Токио пакта не о ненападении, а о нейтралитете как более узкого и менее значимого документа.

Копия этой телеграммы из генерального консульства СССР в Харбине по японским дипломатическим каналам, скорее всего связанным с японской разведкой, была переправлена в Японию, где была обнаружена по окончании Второй мировой войны американцами.

В предложенном подходе в отношении подготовки именно пакта о нейтралитете с Токио советская дипломатия учла опыт заключения с Берлином пакта о ненападении, который вследствие установления на его основе слишком тесных отношений, привел к ухудшению отношений СССР со странами Запада. Пакт же о нейтралитете с Японией был «золотой серединой», — предоставляя юридические гарантии от нападения обеим договаривающимся сторонам, он сохранял партнерам свободу действий и в то же время подталкивал Японию к экспансии в сторону южных морей, чреватую столкновением с США и Великобританией — главными соперниками СССР на мировой арене [217].

Что же касается другого юридического момента, отмечаемого Б.П. Сафроновым, — устного обязательства СССР не заключать с Японией договора о ненападении, данного советской стороной при подписании такого договора с Китаем в 1937 г., то, на наш взгляд, учитывая прагматический характер советской внешней политики, это обстоятельство не имело серьезного значения. Во имя предполагаемой политической целесообразности советское руководство при заключении пакта о ненападении могло пойти на издержки, связанные с нарушением принципа пролетарского интернационализма. Да и в отношении Китая имел место такой серьезный прецедент, как продажа Японии КВЖД в нарушение советско-китайской конвенции 1924 г., по которой СССР мог уступить ее только Пекину.

21 ноября 1940 г. Татэкава проинформировал советское правительство о том, что, хотя условия протокола к проекту пакта о нейтралитете японская сторона считает неприемлемыми, сам проект пакта она рассматривает как заслуживающий обсуждения. Посол Японии сообщил при этом, что для преодоления разногласий по упомянутому протоколу Токио вновь предлагает продать Северный Сахалин.

После повторного отказа продать северную часть этого острова и протеста советскому правительству, переданного 19 декабря заместителем министра иностранных дел Японии Т. Охаси полпредству СССР в Токио по поводу ограничений в деятельности японских концессий на Северном Сахалине, переговоры о заключении пакта о нейтралитете прервались более чем на месяц.

В период до их возобновления (20 января 1941 г.) был подписан протокол о продлении срока действия рыболовной конвенции 1928 г. до конца 1941 г. с увеличением арендной платы за рыболовные участки в советских территориальных водах на 20 %, а также принято решение об учреждении советско-японской комиссии для выработки новой конвенции по рыболовству.

3 февраля 1941 г. на 8-м межведомственном совещании кабинета министров и начальников штабов армии и военно-морских сил Японии была одобрена программа ее переговоров с Германией, Италией и СССР.

Участники совещания решили направить министра иностранных дел Японии Мацуоку с неофициальным визитом [218]в Германию И Италию, а также с официальным визитом в СССР для того, чтобы выяснить состояние отношений партнеров по тройственному Пакту, изменений в их политике, в частности касающейся США, Великобритании и СССР, попытаться убедить последний присоединиться к этому пакту и урегулировать отношения с Советским Союзом на договорной основе по типу пакта о ненападении Молотов — Риббентроп при посредничестве Германии. Договор предполагалось заключить на следующих условиях: 1) продажа Северного Сахалина под давлением Берлина или, если это окажется невозможным, добиться поставок из СССР 1,5 млн. т нефти в течение пяти лет в качестве компенсации за ликвидацию японских концессий на этом острове; 2) взаимное признание интересов СССР во Внешней Монголии и Синьцзяне (с последующим урегулированием этого вопроса с Чан Кайши), Японии в Маньчжурии и Северном Китае; 3) отказ СССР от помощи Китаю; 4) учреждение комиссии с участием представителей СССР, Внешней Монголии и Маньчжоу-го для демаркации границы между ними на всем ее протяжении и для разрешения спорных вопросов; 5) заключение рыболовного соглашения на основе предоставления Японии концессий или отказа отданного условия, если этого потребует заключение упомянутого договора; 6) урегулирование вопроса о советском предложении в отношении снижения пошлин на транзитные грузы по Транссибирской железнодорожной магистрали для содействия японо-германской торговле.