Владимир Бушин - Честь и бесчестье нации

Вот такие пророчества. Ну, а потом с ними обоими то и дело происходили, по выражению одного, "сурьезные случаи", по выражению другого, "курьезные факты", и все — не дай Господи!

Чего только не пережил горемычный дед Щукарь! И собаки его рвали, и гусак "щипал до невозможности", и жеребенок однажды так саданул, что парень "замертво копырнулся", и хуторской бугай рогами через плетень его метал, и одичалые свиньи в степи нападали, и хори в овраге его преследовали, и на крыле ветряной мельницы чуть не погиб, и под косилку угодил, и старик один по подозрению, что хотел он ночью залезть в окно к его снохе Олютке, нещадно бил, и даже на рыболовный крючок при попытке воровски откусить его под водой был другим стариком подцеплен. Словом, с полным основанием говорил Щукарь о себе Давыдову: "Как я чертом меченный!"

Борис Николаевич тоже говорил В. Познеру в беседе по телевидению: "Со мною постоянно случаются разные истории". И он сам поведал о них в своей "Исповеди" с истинно щукаревской обстоятельностью. Да, ему ничуть не меньше доводилось хлебнуть лиха, чем бессмертному герою Шолохова. Судите сами.

Когда было Боре лет тринадцать-четырнадцать, он рвался к нам на фронт, но его, конечно, не пустили. Тем не менее решил он с приятелями вооружаться: делали пистолеты, ружья, даже, говорит, пушку соорудили. А потом захотели найти гранаты "и разобрать их, чтобы изучить и понять, что внутри".

Где-то поблизости, в поселковой церкви, находился склад боеприпасов, который, разумеется, строго охраняли и даже, уверяет автор, опоясали его колючей проволокой. И вот однажды темной ночью он "пролез через три полосы колючей проволоки на территорию склада". О, мы, фронтовики, понимаем, что это такое. И должны признать, что нам в таких случаях было гораздо легче, ибо у нас всегда имелись специальные ножницы для проволоки, а у Бори — одни только мускулистые руки да безграничная храбрость.

Дальше героизма еще больше: говорит, часовой, ходивший вокруг церкви, был на другой стороне, я взобрался на окно, пропилил решетку и проник внутрь церкви.

Ну, это вообще чудо! Ибо, во-первых, ввиду важности охраняемого объекта часовой мог быть не один, да еще и с собакой, а в нескольких местах пропилить и выломать решетку бесшумно совершенно невозможно. Во-вторых, даже взрослому мужику на такое дело требуется немало времени. А тут — мальчишка!..

В церкви, в темноте, однако же быстро и без большого труда Боря разыскал ящик с гранатами, ловко вскрыл его мускулистыми руками и взял две гранаты РГД-33 с запалами. Это опять несколько озадачивает, ибо по причине большой опасности гранаты никогда не хранятся со вставленными запалами, непременно отдельно, тем более — на складе, где может быть огромное количество взрывчатых веществ. Затем герой сунул гранаты за пазуху и, "к счастью, благополучно (часовой стрелял бы без предупреждения) выбрался обратно". Уже с гранатами, рискуя каждый миг взорваться, Боря опять преодолевает "три полосы колючей проволоки, — и дело сделано!". Судя по всему, потом так никто и не обнаружил, что решетка в окне распилена, что в складе побывал вор. Во всяком случае, никакой кары за подсудное дело, да еще в военное время, не последовало. Хотя, как известно, сталинизм на дворе все крепчал.

Рассказывать о том, что произошло дальше, тяжело. Боря и его друзья решили разобрать гранаты и для этого почему-то уехали аж за шестьдесят километров в лес. На чем ехали, неизвестно. Там они избрали весьма нестандартный способ изучения гранат. Боря положил одну из них с запалом на камень и принялся дубасить по ней молотком. В таком возрасте мог бы все-таки сообразить, чем это должно кончиться, тем более — не пьяный же. Ну, и действительно, долго ждать не пришлось: "Взрыв… и двух пальцев нет. Ребят не тронуло". Тут, конечно, самая большая загадка всей этой истории: если РГД-33 в самом деле взорвалась так близко, то, уж поверьте фронтовому опыту, речь шла бы не о двух пальцах: убойная сила ее осколков сохраняется до двадцати метров, и их вполне хватило бы на всех пятнадцать президентов будущего СНГ, включая Ландсбергиса, первопроходца развала. Видимо, за давностью лет Ельцин что-то перепутал. Возможно, не граната взорвалась у него под носом, а, допустим, примус или керосинка, которые коптили в каждом доме. Впрочем, кто знает, — ведь он, как увидим дальше, словно заговоренный.

Очередной раз лицом к лицу со смертью Ельцин столкнулся в поезде: уголовники, которым он, студент, проиграл в карты все, хотели сбросить его на полном ходу под откос, но — "что-то человеческое проснулось в них", когда он предстал перед ними в одних трусах и при комсомольском билете. Видимо, догадались, какая судьба ждет этого картежника-комсомольца, и не захотели осиротить родной народ. Уголовники тоже люди. Тут, услышав об этом, один из моих друзей проворчал: "Доведись кому-нибудь из них стать президентом, едва ли он обобрал бы и выгнал из дому родную мать, как тот комсомолец обобрал и выгнал вскормившую его партию".

Новые ангелы смерти помахивали крылышками над Ельциным, когда он уже работал. Ехал однажды в машине, и вдруг на железнодорожном переезде заглох мотор, а тут — поезд!" Уже подает сигналы, начинают визжать тормоза, он уже надвигается всей своей огромной массой…" Это, пожалуй, пострашнее, чем щукаревский бугай. Спасло опять чудо. Да еще и машина осталась цела, что очень важно, ибо за нее пришлось бы отвечать. А я, говорит, никогда никаких накоплений не имел. Никогда!" И сейчас не имею. Пять рублей со студенческих лет на сберкнижке до сих пор у меня лежат символически. И больше ничего". Это было сказано два года назад.

Ну, естественно, что за сорок лет со студенческой поры к символическим пяти рублям кое-что наросло по процентам, кое-что налипло… Так что, если товарищ Ельцин вслед за господином Горбачевым купит чисто символический домик где-нибудь в Майами тысяч за 200 долларов и обмоет покупку должным образом, то удивляться этому причины не будет.

Когда Борис Николаевич уже работал мастером, однажды заявился к нему "громила с топором в руке", из заключенных, и потребовал, чтобы он закрыл наряды "так, как полагается", то есть чтобы подмахнул выгодную кое для кого фальшивку. "Я чувствовал по глазам, — говорил Ельцин, — что он совершенно спокойно грохнет меня по башке, даже не моргнет!" И что же? "Я мог, конечно, увернуться, — продолжает Ельцин, — но решил действовать неожиданно. Голос у меня очень громкий, сильный… И я во все горло как рыкну, глядя в глаза: "Пошел вон!" Он опустил топор, выронил его из рук, повернулся и, согнув спину, молча вышел".

Какая прекрасная сцена! — сказали мои друзья-фронтовики. Мистика. Фантастика. Кашпировщина. Вот как действовал Борис Ельцин, когда был коммунистом. Против уголовников с топором не робел, одним рыком обращал в бегство. А что мы видим теперь, когда он стал демократом? То и дело кто-нибудь приносит ему на подпись очередную фальшивку, и топором на него не замахиваются, а он, вместо того чтобы рыкнуть "Пошел вон!", фальшивки подмахивает, как с похмелья. Ввести в Чечне чрезвычайное положение? Пожалуйста! Объединить КГБ и МВД? Извольте!.. Объявить миллионы соотечественников красно-коричневыми? В один момент!