Евгений Терновский - Встречи на рю Данкерк

— В «Китаянке» мне хотелось очертить характер русской эмигрантки второй волны, у которой привычные несчастья той эпохи усилены ее необычной личностью. Задолго до написания этой повести я имел случай познакомиться с уже немолодой русской женщиной, трудившейся в отделе распространения «Русской мысли». Ее история несколько отражена в моем рассказе. Дочь православного священника, она в самом деле провела детство в Харбине, затем в Советской России и была отправлена в Германию в середине войны. После долгих блужданий она оказалась во Франции. Невысокого роста, худощавая, она казалась бы стройной, если бы не странная ее привычка семенить с возрастающей скоростью, даже когда она двигалась по редакционному коридору, как если бы постоянно убегала от невидимых преследователей. Правильные и приятные черты ее лица были все время искажены гримасой затаенного страха. Застенчивость заставляла ее пламенно багроветь даже тогда, когда она здоровалась или прощалась. Я никогда не слышал от нее предложения, превышавшего пять слов. По рассказам Шаховской, в свободное от работы время она проводила долгие вечера, опекая своего соседа по дому, русскоязычного поляка-инвалида (совсем как Фелисите в повести Флобера «Простая душа», из чего следует, что жизнь нередко подражает искусству!), или самозабвенно взращивала флоксы на крохотном балконе своей скромной мансарды. Кроме флоксов и инвалида, иных знакомств не было. Религия и Церковь, по-видимому, ее совсем не интересовали, что необычно для дочери священника. Все в ней было до такой степени вопиюще неслиянно с французской жизнью, с русской эмигрантской средой, что никого не удивил ее конец: уже выйдя на пенсию, она исчезла из жизни так же незаметно, как прожила. Единственные, кто встревожились ее исчезновением, были налоговые и социальные службы — шесть месяцев спустя после ее кончины…

Не знаю, удалось ли мне убедительно очертить ускользающий характер этой «Китаянки», но работа над этой повестью подвинула меня к размышлениям относительно создания характера в искусстве прозы, к которому, как кажется, современная литература потеряла вкус и интерес.

Образы лжедемонической нимфетки и ее параноидальных возлюбленных, влюбленного и забавляющегося любовью (у Набокова в «Лолите»), — редкий случай великолепного воплощения достоверных психологических типов в современной литературе.

У Маргерит Юрсенар в небольшой повести «Anna, soror…» («Анна, сестра…» — строка из «Энеиды») вы встречаете вереницу действующих лиц, в особенности донну Анну и дона Альвара, которые восхищают меня завершенным психологизмом. В конце повествования донна Анна становится поистине символом трагизма невозможной любви, то есть высшей персонификацией страдания, подобно тому как мадам Бовари является олицетворением семейной драмы. В литературной эстетике символ лишь тогда убедителен, когда он является глубоко персональным.

Но с конца тридцатых годов создание характера, во всяком случае во французской литературе, улетучивается. Объясняется ли это тем, что литература конца XIX — начала XX века до тошноты перекормила психологией писателей и читателей? Совершилось ли это под влиянием буйной эстетики модернизма, исключившего из своего обихода и сюжет и характер как ветошь престарелого реализма? Или любой литературный метод — смертен, как люди, звезды и даже квазары?

Тем не менее я думаю, что создание характера не полностью утратило свое право на существование. В классической литературе характер определял ситуацию и положение персонажа. Ныне, как кажется, происходит обратное: ситуация моделирует действующее лицо. Может быть, она отыщет новые эстетические возможности для воплощения характера.

Терновский Евгений. Беседы на старом Арбате. Памяти Алексея Федоровича Лосева. — «Мосты», 2007, № 15, стр. 186–193.

«Долина, полная стона, река, что полнится потоком слез моих…» (итал.) . Здесь и далее перевод Е. Терновского.

«Ненавижу семью!» (франц.)

«А я настаиваю на том, что мои стихи превосходны!» (франц.)

«Что касается влияния, могу сказать, что никто, живой или покойный, никогда не оказал на меня никакого влияния, так же как я никогда не принадлежал ни к одному клубу или общественному движению» (Nabokov Vladimir. Partis Pris. Paris, «Robert Laffont», 1985, p. 135).

См.: Flaubert Gustave . Textes reunis et presentes par Didier Philippot. Paris, «PUPS», 2006, p. 151.

Так, Браун писал: «Многое в этой повести напоминает Достоевского, в особенности умственная лихорадка основных персонажей, их существование на границе здравомыслия, их исступленное блуждание» (Brown Edward J. Russian Literature since the Revolution. «Harvard University Press», 1982, p. 375).

Malignon Jean. Dictionnaire des ecrivains fran˙cais. Paris, «Seuil», 1971, p. 207.

Gide Andre. Journal 1889–1939. Paris, «Gallimard», 1985, p. 1126.

«Мелкие умы, занимающиеся крупными проблемами» (франц.) .

Flaubert Gustave. Correspondance. Paris, «Gallimard», vol. III, 1980, p. 352.

Sartre Jean-Paul. Qu’est-ce que la litterature? Paris, «Gallimard», 1948, p. 32.

Flaubert Gustave. Correspondance, p. 405.

Толстой Л. Н. Предисловие к «Крестьянским рассказам» С. Т. Семенова. — Собрание сочинений в 22-х томах. Т. 15. Москва, «Художественная литература», 1983, стр. 247–248.

См. memorusse.blogspot.com/2005/10/blog-post.html

Chateaubriand Fran˙c ois-Renе de. Mеmoires d’outre-tombe. Paris, «Librairie Gеnеrale Fran˙caise», 1973, vol. I, p. 741.

Baudelaire Charles. L’Intеgrale. Paris, «Seuil», 1968, p. 34.

Ibid., p. 34.

«Где прошлогодний снег?» (франц.)

«В страданье есть радость, в радости — страданье» (нем.) .

«E mentre ch’io lаа giаu con l’occhio cerco vidi uncol capo si di merda lorda, che non parёa s’era laico o cherco»… — «И когда я вглядывался вглубь, я видел там голову, столь запачканную г…ном, что нельзя было различить, был ли он мирянином или церковником» (итал.) .

См.: Dante. La Divine Comedie. L’Enfer. Traduction de Jacqueline Risset. Paris, «GF Flammarion», 1992, p. 17.

Труднопереводимые остроты; можно попытаться перевести их следующим образом: «Хоть до обедни рьяна, да ягодицы не без изъяна», «…показывая всенародно и детородно орудие, которое, без сомнения, было изрядным…», «и в ж… деньги!» (франц.)

Chateaubriand Fran˙cois-Rene de. Memoires d’outre-tombe. Paris, «Librairie Generale Fran˙caise», 1973, vol. I, p. 502.

Chateaubriand Fran˙cois-Rene de. Memoires d’outre-tombe. Paris, «Librairie Generale Fran˙caise», 1973, vol. III, p. 741.

См.: Белый Андрей. Петербург. Москва, «Наука», 1981, стр. 555.

«Торопитесь медленно; и, не теряя мужества, / Двадцать раз возвращайтесь к вашему творению» (франц.) .