Юрий Мухин - Россия — всадник без головы

Вернувшись, не смог отчитаться за 2 тыс. рублей золотом, поэтому написал просто: «Не экономил на еде».

В этом плане интересна стенограмма судебного заседания по делу так называемого «правотроцкистского блока», проходившего 2-12 марта 1938 г. Из допросов подсудимых (и на это не обращается никакого внимания) следует, что они, сторонники Троцкого, практически все, включая личных врачей, свои отпуска проводили за границей, естественно, за государственный счет. Это, кстати, интересный момент, который показывает, как и с помощью чего троцкисты вербовали себе сторонников.

Один из подсудимых, М. А. Чернов, работал в наркомате торговли Украины. Летом 1928 г. его по служебным делам вызывает находящийся на отдыхе в Крыму нарком внешней торговли СССР, в те годы соратник Сталина, А. И. Микоян. Заметьте: нарком СССР отдыхает всего лишь в Крыму. Здесь Чернову посчастливилось встретиться с тогдашним главой СССР — А. И. Рыковым. А. И. Рыков, который также был подсудимым на упомянутом процессе, в перекрестном допросе с Черновым по этой встрече показывал: «Я с Черновым виделся и старался убедить его в правильности моей тогдашней контрреволюционной деятельности, собирался сделать его своим сторонником, но нашел готового сторонника в лице Чернова». Материальный результат вербовки лично для Чернова был практически немедленным: его тут же переводят на работу в Москву и почти сразу направляют «на лечение» в Германию за государственный счет и валюту. Заметьте, это сразу после 1927 г., когда в СССР был голод, а единственным источником валюты был экспорт зерна. И тем не менее валюта для Чернова немедленно нашлась. Но ему мало, и он сообщает: «Я позвонил секретарю Рыкова Нестерову о том, что я еду за границу и мне по валютным делам, по вопросу повышения валюты, нужно поговорить с Рыковым…» Глава СССР нахала, но уже своего сторонника-троцкиста, естественно, принимает, дает вадюту и задание антисталинского толка. То есть быть антисталинистом было материально очень выгодно даже тогда, когда Троцкий был выслан за границу.

Вот это тот аспект — материальная заинтересованность в антисталинизме, на который историки не обращают внимания, а его вес, на мой взгляд, гораздо более значителен, чем вся идейная «марксистская» борьба. Марксизма рядовые члены партии не понимали, а вот это не понять было трудно.

Поэтому я разделил бы Сталина и Троцкого по главному критерию: сталинисты шли в революцию, чтобы народ жил лучше, а троцкисты — чтобы революционеры жили лучше.

Дискуссия в Интернете о народе (мире) в сталинском СССР неожиданно дала повод задуматься и поговорить о многих вещах, которые и сегодня кажутся безусловными тем публицистам, которые не имеют личного опыта организации людей на какое-либо тяжелое дело и не задумывались о том, как руководители это делают. Речь в дискуссии зашла о том, почему Сталин не ездил на фронт в сопровождении журналистов, чтобы «попиариться» там. Я высказал мнение, что это было не нужно прежде всего самим солдатам. А. Баранов, с позиций своего опыта, со мной не согласился: «Поверь, Юрий Игнатьевич, мне случалось сопровождать высокопоставленных лиц на боевые позиции. И ни разу не видел, чтобы это вызвало раздражение солдат и офицеров — наоборот, люди понимали, что о них кто-то в Москве думает. А уж когда лично главком раздает награды — сам видел, у людей слезы на глазах».

К Баранову, журналисту, претензий нет — быть возле главкома в тот момент было его обязанностью и его Делом. Но у меня с позиций своего опыта вопрос: а главком какого черта там делал?

Мы, Анатолий Юрьевич, на эти шоу с приездом высокого начальства с разных сторон смотрели — ты видел слезы на глазах принимающих высоких гостей, а я тот, кто «плакал» при их приезде. Поэтому, Анатолий Юрьевич, ты меня и Сталина пока и не понимаешь.

Что завод, что фронт — это места, где рабочие или солдаты под командой своих непосредственных начальников делают Дело, за которое только они непосредственно отвечают. А высокое начальство делает свое Дело на своих рабочих местах — в своих кабинетах, если речь идет о гражданских чинах, и на командных пунктах, если речь идет о военных. Тем не менее, любое высокое начальство не только может, но и обязано находиться в том месте, где ему удобно делать то Дело, за которое именно оно отвечает. Скажем, командир дивизии отвечает за победу в бою, КОТОРЫЙ ВЕДЕТ ЕГО ДИВИЗИЯ, но определять эту победу может бой какого-то одного батальона. И командир дивизии обязан находится в том месте, откуда он видит этот бой, откуда может наиболее быстро дать команду всей дивизии по его результатам, тем более, если он не уверен в командире полка, в который входит этот батальон.

Пойми тонкость — генерал может быть не только на своем командном пункте, но и на позициях батальона, но только в случае, если с этих позиций он может обеспечить победу в бою вверенной ему дивизии. Не батальона, а дивизии! Если нет, то он в лучшем случае находится в этом батальоне на отдыхе, а обычно вредит батальону — мешает тому воевать.

Вот Гитлер и Муссолини с сонмом своих «барановых» (шутка) выезжали на фронт, а тебе интересен вопрос — как им этот выезд помог найти решение, как выиграть войну? Ну а если они не за поиском этого решения выезжали, а себя показать, то это не работа руководителя — это показуха, которая наносит огромный вред тому Делу, которым этот руководитель руководит. И, как ты помнишь, Гитлер и Муссолини довыезжались.

Да, уже давно главная «работа» государственных деятелей сведена почти полностью к показухе — к созданию образа «отец солдатам» или «отец народа». Почему? Только потому, что реального толку от этих госдеятелей нет, поскольку нет у них ни ума, ни умения руководить, вот им и надо хотя бы вид государственного деятеля иметь!

Обывателя и прессу ведь не интересует, что делается за кулисами этих событий, как дезорганизуется работа всего управления в этом месте и вообще вся работа на десятки километров вокруг «начальника в массах». Скажем, президент, премьер-министр, а сейчас и просто министр прибывает в областной центр, и уже задолго до его прибытия парализуется работа аэропорта, задерживаются рейсы, вся милиция торчит на улицах «на всякий случай», движение на магистралях перекрывается за много часов до возможного проезда кортежа, тысячи людей не могут вовремя попасть к месту, тысячи матюгов сыплются на голову «благодетеля», решившего «лично посетить». Правда, в телевизоре ничего этого не видно.

Интересно, что Сталин на протяжении всей своей жизни не то что не боялся народа, которому служил, он был просто безрассуден, и если бы я был в его охране, то был бы Сталиным очень недоволен.