Газета Завтра Газета - Газета Завтра 316 (51 1999)

Ося Фиш — глиста наружно,

Тощи мускулов зачатки.

Что на тощего нагружено?

Он — инструктор спортплощадки.

Теперь-то мы знаем, что инструктор-фиш даже в ЦК, как Ципко, или тот же Бурлацкий, — это не самое страшное, но вот когда появляются четыре подряд премьера-фиша да четыре их зама-фиша с такими же — и главное-то это! — "тощими зачатками" и шумят "Россия, за мной!" — вот что беда!

Писал Маяковский и так:

Знаем мы эти еврейские штучки —

разные Америки открывать

и закрывать!

Это очень актуально ныне, когда мы видим "еврейские штучки" Радзинского и Радзиховского, Сванидзе и Млечина, Говорухина и Рогозина. Они же пытаются "открыть Америку" в виде "России, которую мы потеряли" и "закрыть Америку" в образе великого Советского Союза.

Что можно вспомнить ещё из более близких времён нашей литературы на эту тему? Ну, хотя бы Григория Бакланова, объявившего евреями Героев Советского Союза маршалов Малиновского, Катукова и генерала Доватора, можно вспомнить и Евтушенко, который вот уже пятьдесят лет голосит: "Еврейской крови нет в моей крови!" Кажется, даже то ли пантомиму, то ли оперу поставил по этой строчке.

Да, углублённо и всесторонне разрабатывая еврейскою тему, Андрей Дементьев следует традиции классической русской литературы. Ну, правда, иногда углубляется он уж слишком — вплоть до воспевания израильской армии. Разве Израиль наш союзник, а не американский? Вот стихотворение "Израильские новобранцы". Это как бы вывернутый наизнанку израильский вариант памятного стихотворения и песни:

Дан приказ ему на запад,

Ей — в другую сторону...

Уходили комсомольцы

На Гражданскую войну.

А у Дементьева что-то вроде этого:

Дан приказ ему на Газу...

К любимой теме маэстро вновь обратился и в недавней большой подборке стихов в "МК" (28.09.10). В ней наиболее примечательно стихотворение "Еврейские жёны". Конечно же, оно написано с добрыми, даже с возвышенными намерениями. А что получилось? Тут особый интерес, ибо автор-то, как помним, — бывший бурлак Антисионистского комитета. И вот он о еврейках...

Ну, прежде всего почему — жены? Зачем ограничение семейным кругом? Некрасов написал поэму именно о женах князей-декабристов: о Марии Николаевне Волконской и Екатерине Ивановне Трубецкой, в 1827 году последовавших на перекладных за своими мужьями на каторгу в Забайкалье, но великий поэт озаглавил свою поэму не "Русские жены", а "Русские женщины". Он видел в этих княгинях высокие образцы нравственности и верности русской женщины не только супружескому, но и гражданскому долгу.

А Некрасов нарисовал замечательный образ русской женщины в труде и подвиге:

Коня на скаку остановит,

В горящую избу войдет...

Через сто лет Наум Коржавин горько откликнулся:

Она бы хотела иначе.

И этому кто бы ни рад,

Но кони всё скачут и скачут,

А избы горят и горят...

В этом году сгорело больше двух тысяч.

И так от Некрасова до Исаковского, до его пронзительного стихотворения "Русской женщине":

... Да разве об этом расскажешь —

В какие ты годы жила!

Какая безмерная тяжесть

На женские плечи легла!..

В то утро простился с тобою

Твой муж, или брат, или сын,

И ты со своею судьбою

Осталась один на один...

Ты шла, затаив своё горе,

Суровым путём трудовым.

Весь фронт, что он моря до моря,

Кормила ты хлебом своим...

Рубила, возила, копала —

Да разве же всё перечтешь?

А в письмах на фронт уверяла,

Что будто отлично живешь...

И воин, идущий на битву

И встретить готовый её,

Как клятву шептал, как молитву,

Далёкое имя твоё...

А наш певец Израиля на белой кобыле совсем иначе:

Еврейских жён не спутаешь с другими.

Пусть даже и не близок им иврит.

Я каждую возвел бы в ранг богини,

Сперва умерив вес и аппетит...

Ты хочешь сказать, будто все еврейки так уплетают, что за ушами трещит? И все имеют весовую категорию первого ранга? Да они за такой поклёп могут оплевать и заморозить. И будут правы.

Затем автор нахваливает еврейских жен не как матерей и тружениц, а как великих спорщиц, даже "когда не правы, судя по всему". Опять сомнительная похвала. Если не права, зачем упорствовать, выслушай другого, может, он прав.

И одну из таких записных спорщиц поэт "в друзья себе и выбрал". Ну, ладно, выбрал себе жену-еврейку, и что? "И стал чуть-чуть мудрее". Да ведь сделать мужа чуть-чуть мудрее может умная жена любой национальности. Что тут именно еврейского? Я благодаря своей жене стал в три раза умней.

Но автор, обижая женщин всех других национальностей, уверен, что умудрять мужей могут только еврейки.

Престиж еврейских жен недосягаем,

непредсказуем и характер их...

Ну, что за слово — "престиж"! Не нашел русского? Вспомни, как об этом же писал хотя бы один из великих собратьев:

Я ль на свете всех милее,

Всех румяней и белее?..

Разве взбрело бы ему на ум написать, скажем, так:

Я ль на свете всех престижней,

Если без рубашки нижней?

И потом, да почему же сей prestige недосягаем, если первое достоинство еврейских жен — страсть к спорам? Что в этом хорошего? Непонятно. Какая-то дурная мистика. А непредсказуемость отнюдь не всегда радует. Представь себе: муж уехал на десять дней в командировку, соскучился по жене, возвращается домой и вдруг находит на столе записку жены, до сих пор вроде бы столь верной и преданной: "Дорогой Андрюша, я полюбила бедного Мойшу из соседнего подъезда. Прощай навеки! Забудь. К твоему приезду приготовила кошерные котлеты, они в холодильнике. Неувядающая Роза".

Что хорошего в такой непредсказуемости? Я лично не хотел бы. А ведь это только один возможный её вариант. Но поэт продолжает свои похвалы:

Когда они своих мужей ругают,

То потому, что очень верят в них,

В их избранность, надёжность и удачу,

Боясь — не потерялись бы в толпе.

Вот ещё и на ругань горазды. Да ведь получается, просто склочницы, стервозы. Здесь ключевое понятие — "избранность", причём вовсе не в любовно-семейном, а в человеческом и общественном смысле, ибо тут же — боязнь потеряться в "толпе", неприязнь к "толпе", под которой понимаются, судя по всему, сограждане, народ. Но ведь недосягаемость это тоже избранность. Что ж получается? Союз избранных, в коем жены верят в мужей-избранных и верят, что они станут ещё более избранными —

Была бы лишь уверенность в себе.

И что дальше?

А чтоб не обмануть их ожиданий,

Мужья обречены на чудеса:

Рекорды, книги, бизнес женам дарят