Газета День Литературы - Газета День Литературы # 172 (2010 12)

Вышедшая в этом году книга "От Схарии до Берии или ересь жидовствующих" – последняя часть рассматриваемого триптиха. Её две композиционные плоскости – эпоха Ивана Третьего и перипетии двадцатого века.

Как и в предыдущих, в новом романе особое внимание уделяется Православию – главному созидательному началу в становлении российской государствен- ности и самосознания русского человека. И в пятнадцатом веке Ивана Третьего, и в двадцатом веке Сталина – этому созидательному началу противостоит всё еретическое, революционное, разрушающее, имеющее место быть и во времена Схарии, и во времена Берии.

Начинается роман словами Иосифа Волоцкого из его "Просветителя":

"…в то время жил в городе Киеве жид по имени Схария, и был он орудием диавола – был он обучен всякому злодейскому изобретению: чародейству и чернокнижию, звездочётству и астрологии. Он был известен правившему в то время князю по имени Михаил, сыну Александра… Этот князь Михаил в 6979 году (в 1470 от Рождества Христова) в дни княжения великого князя Ивана Васильевича приехал в Великий Новгород, и с ним жид Схария".

Так была завезена на Русь ересь жидовствующих.

В энциклопедии Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона о ней говорится:

"Жидовствующие. Ересь, известная под этим именем, появилась в Новгороде во второй половине XV века и оттуда перешла в Москву. По словам летописцев, первым её распространителем в Новгороде был еврей Схария, в 1471 г. приехавший туда из Киева и совративший несколько священников… Они (жидовствующие) отрицали монашество и духовную иерархию, отвергали поклонение иконам и ругались над последними, не верили в таинство причащения, отрицали троичность Божества и божественность И.Христа…"

А в "Истории российского государства" Н.М. Карамзин тоже пишет об этих еретиках, называя их "жидовствующими". Говорит о том, как они "…плюют на кресты, называют иконы болванами, грызут оные зубами, повергают в места нечистые, не верят и Царству Небесному, и Воскресению мёртвых и, безмолвствуя при усердных Христианах, дерзостно развращают слабых…"

Ивану Третьему предстояло выстроить большой сруб русского государства. Из огромных брёвен должен быть тот сруб великий. Ещё речь не шла о красивом крылечке, резных окошечках, всяких петушках. Речь шла пока о громоздкой непривычной избе русской государственности. Но только сразу же в этой громоздкой избе в красном углу должна быть поставлена икона – русская, православная… В планах жидовствующих было иное. Под видом внешнего вольнодумства, раскачивания православия им не только удалось захватить тогда новые города, но, что важнее, они проникли и в ближайшее окружение великого князя. В Москве их возглавил любимец великого князя дьяк Посольского приказа Фёдор Васильевич Курицын. В московский кружок вольнодумцев входили также брат Курицына, Иван Волк Курицын, сноха великого князя Елена Волошанка, князь Ряполовский, племянник великого князя Василий Патрикеев Косой и ещё ряд высокопоставленных бояр из окружения великого князя. Внешне кружок занимался, вроде бы, безобидным любомудрием, отдавая предпочтение модной тогда науке – астрологии. Они могли часами разглагольствовать, ссылаясь при этом на авторитеты – на Ветхий Завет, Нахавенди… и прочие. И многими воспринимались как некое свежее течение в застойной и затхлой атмосфере схоластического и нетворческого богословия той эпохи…

В романе две части. Первая – эпоха Ивана Третьего. Вторая – двадцатый век. Герой, объединяющий обе части, фантасмагоричен. Это Болванчик – материальное воплощение мирового зла:

"Болванчику Яше, стоящему на полочке у Схарии, много-много лет. Никто точно не знает сколько. Возможно, его явление связано с возникновением тайного ордена "Огня и крови". То есть ещё с теми библейскими временами, когда евреи только-только начали рассеиваться, расселяться, расползаться, следуя племенному инстинкту, вдоль мировых денежных потоков… С развитием мира развивался, как мог, и Болванчик. Украшался, прикрывался. Но суть, конечно, все та же. Был телец – телец и остался… Возможно, это и был в самом начале тот самый телец, которого сделал для евреев однажды еще Аарон. Обработал резцом. Дал им вместо Бога. Уступил, одним словом, просьбе народа…"

Но если в первой части он всего лишь истукан из золота, стоящий в алхимической лаборатории Схарии, покачивающий иногда одобрительно головкой, то во второй части он уже окреп, может петь и говорить. А главное – приказывать всей этой кучке банкиров – Шиффов, Ротшильдов, Морганов и прочих. И его приказы для них безусловны к исполнению.

В августе сорок пятого Америка сбросила атомные бомбы на Японию, пилоты, сбросившие бомбы, "…оглянувшись на дело рук своих, увидели гигантский гриб, поднявшийся над планетой. И гриб тот все возрастал, закрывая небо и землю… В нём клубилась, тяжело воздымалась сама темнота. Души сотен тысяч испепелённых в один миг людей, устремившиеся теперь к небу, едва пробивались сквозь эту черноту. Страшный дьявольский оскал был настолько реален, ужасный скрежет его зубов был настолько близок, что пилоты, потерявшие в один миг и землю, и небо, были потрясены от содеянного непоправимого зла. И оставалось у них лишь два пути – или сойти с ума, или вернуться к Богу…

Когда Болванчику доложили о пилотах, тот захихикал:

– А что я говорил! Не всякий это выдержит! Не всякий! Но началось. Главное – началось. Теперь уж назад не вернуть… Распад пошёл, распад необратимый – и атома, и души. Главное – началось!"

Болванчик повелевает всеми войнами, революциями, многоцветными перестройками, всем. Он всемогущ настолько, что даже всемогущий Берия всего лишь игрушка в его руках. В конце концов, он возомнил о себе настолько, что пытается загнать в ловушку самого Бога.

Но это всё на уровне эсхатологическом. Реально же в романе действуют герои и исторические, и вымышленные. Иван Третий, Софья Палеолог, еретик Схария с окружением, Иосиф Волоцкий, Геннадий Новгородский, Курицын и другие… и, как зеркальное отображение во второй части – Сталин, Берия, патриарх Сергий, Свердлов, Юровский и прочие. Из вымышленных образов в первой части образ Ильи Гущина, княжеского дружинника, его сестры Аглаи; во второй – геолога практика Алексея Бурлакова, сменившего волею судьбы Колыму на тоже нелёгкую жизнь поисковика урана в Дальстрое, подведомственном Берии, образ жены Бурлакова Гали и репрессированного профессора-геолога – патриота геологии и России – Ильи Львовича Сосновского.

Иван Третий, наконец, после всех перипетий и сомнений пожёг еретиков. Сталин после войны пытается собрать Вселенский Собор, выбрать вселенского патриарха русского, объявить Москву Третьим Римом и поставить в этом главном вопросе – борьбе с силами мирового зла – жирную точку. Не дали. Кто? Болванчик? Но как бы там ни было, очень велика здесь роль нового жидовствующего – Берии, талантами никак не уступающего своему предшественнику Схарии…