Юрий Петухов - Тайны древних русов

Всё это заведомо неверно, ибо с прародины вышли никакие не «иранцы» и даже не «индоарии» — таких-то и слов и понятий не было в те времена. С родины индоевропейцев вышли предки иранцев и предки древних индийцев — арии. Это потом уже они стали «иранцами» и «индийцами». И снова вопрос — кто они, арии?

У самих иранцев и древних индийцев сохранились воспоминания о родине — об «арйане ведже», то есть «ариевом просторе» (но зовут его персы-иранцы «Эранвеж», уже по-своему), и об «арьяварте» — стране ариев, стране благородных. Это обычная идеализация предков, родины предков. А предки пасли скот и пахали землю, слагали песни-гимны и былины. И в их самоназвании заключалось именно то, о чём мы говорим: и понятие «яриться» — созревать, наливаться, и понятие «яр» — жизненный жар, жизненная сила духа, и «ярь» — вожделение, даже шире, сама возможность активного постоянного продолжения рода — этому древние придавали наиважнейшее значение, поутраченное века спустя, без «яри» для них ничего не существовало, лишённый «яри» считался проклятым богами, последним существом на земле.

Но в этом же самоназвании заключалось и понятие «ари», «арати», «орати» — пахать, взрывать землю, прорезать её, вспарывать этот положенный природой «предел», и тут совмещались и «ар» — взрывание, и «ярь» — любовное вожделение, то есть способность к самому «взрытию» самого разного рода: от оплодотворения женщины до «оплодотворения» взрываемой земли. Туда же вмещались и понятия «эроса», «пероса» — предела, обязательно преодолеваемого, и, возможно, «пороса» — достатка, богатства, ибо «ярение» и «арание-орание» дают именно достаток: прибыль в племени, в стадах, урожаи. Нет сомнения, что всё это очень тесным образом переплетено.

Таково наше мнение. Арии — это жизненно здоровые люди, способные и к продлению рода, и к борьбе за свои жизни и свой род. Именно такова, на наш взгляд, первооснова этнонима, распространившегося по белу свету. Именно «жизненная сила, способность» в самых широких смыслах, а вовсе не «благородные» или какие-то «бестии».

Нам видится, что все объяснения этнонима какой-то «особостью» — это романтический налёт, порождённый романтическим XIX веком. Всё «благородство» ариев заключалось в их исключительной способности «вспарывать» саму землю и держаться за жизнь.

Позже это понятие «взрезания», «вспарывания» стало переходить и на иные занятия, в том числе и воинские. Племенная молодёжь, сыны и внуки землепашцев и скотоводов переносили знакомую «терминологию» в сферу своих занятий и влечений. Именно этим пастухам-«кшатриям» мы обязаны появлением самых разноплановых «Яров» и «аресов», как, впрочем, и «Ярославов» и «гераклов». Что же касается упоминавшегося нами славянского понятия «юр», трактуемого как половой инстинкт, мужская половая сила и всё, что с этим связано (в отличие от обоюдополых «яра» и «яри»), так и оно не пропало в Средиземноморье, а нашло себе достойного бога. Таковым стал, на наш взгляд, Уран. Да-да, тот самый бесконечно плодовитый Уран, который олицетворяет собою мужское начало и является в «греческой» мифологии «отцом-небом», оплодотворяющим «мать-землю» Гею. Но если «Гея» и переводится как «земля», то для «Ура-на» нет в древнегреческом перевода. Он есть лишь в славянских и, разумеется, праславянском, протославянском языках.

Думаем, читатель согласится, что и в данном случае Уран из Средиземноморья не мог попасть в славянские земли и превратиться там из легендарного и мифоноэтического божества в архаичного, первобытноцелостного и однозначного Гора. Могло быть только наоборот: от первобытности, от архаики к расцвеченному образу, от простоты Севера к пышной витиеватостия Юга.

Можно было бы и дальше знакомить читателя с божествами и демонами, а также с абстрактносмысловыми понятиями славян-праславян-протославян. Но слишком много перечисленных в так называемом втором ряду. Да и, прямо скажем, где «второй» ряд, где «первый» — трудно разобрать, всё слито воедино, нет никаких «корпускул-шариков», нет никаких моделей, есть целостность мифологии и мифологий, есть Вселенная человеческой мысли.

По поводу периодизации славянской истории и предыстории много спорят. Кое-какие мнения на сей счёт мы уже приводили, потому не будем повторяться. Постараемся уяснить для себя лишь одну вещь — коли есть предки, пра-предки у германцев и иранцев, индийцев и романцев, то есть таковые и у славянского племени.

Тот гипотетический довод, что первые записки о славянах появились в середине I тысячелетия, а следовательно, и сами славяне тогда появились, мы не принимаем ни в какой форме, ибо от него разит расистским, германофильским душком. И подобную постановку вопроса категорически отвергаем как псевдонаучную, отличающуюся явной притянутостью к «желаемым результатам».

Заслуживает внимания периодизация Б. Горнунга:

V–III тыс. до н. э. — языковые предки славян;

конец III — начало II тыс. до н. э. — протославяне;

с XV в. до н. э. — праславяне.

Последний период занимает приблизительно две тысячи лет и длится до V–VI веков н. э. Время распада праславянства, а точнее, просто славянства, на наш взгляд, надо уточнить, так как к V веку уже существовали, видимо, какие-то существенные различия между славянами южными, западными и восточными. Мы это видим хотя бы на примере руянских и полабских славян V–VI веков, которые отнюдь не смешивались со славянами — предками поляков.

То есть, на наш взгляд, никакого общего славянства и тем более праславянства к началу I тысячелетия н. э. не существовало. Если мы будем спускаться по временной лесенке вниз, то увидим следующую раскладку:

после XIV в. — великороссы, малороссы, белорусы (и соответствующие деления в других славянских группах);

с IV по XIV в. — русские-русичи (сюда включаем все восточнославянские «племена»), племена западных славян и племена южных славян;

с I по IV в. — западные и восточные славяне (а также уже обособившиеся внутри этих групп сообщества будущих южных славян);

до начала I в. н. э. — славяне.

Такая периодизация нам кажется более точной хотя бы потому, что в V веке никакого «общеславянства» уже не было. Не ощущалось и его следов. Языки восточных и западных славян в достаточной степени различались, то есть эти группы какое-то время просуществовали обособленно, развивались самостоятельно. И мы их с полным правом можем отнести к славянским народам, подгруппам, но назвать славянством не в поэтическом, а в научном плане никак не можем. Так же как различные племена германские мы вправе называть «германцами», но в совокупности их «германством» назвать нельзя, они разнятся между собой очень сильно.