Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6311 ( № 6 2011)

Нет, с литературной точки зрения сборник неплох. Да и вообще неплох: хороши Карасёв и Олег Ермаков, хороши Крусанов и Сахновский, в точку бьёт Наталья Курчатова (школьники, отправившиеся в поход по боевым местам, из-за равнодушия и скотства «мирных советских людей» повторяют судьбу трагически погибшего десанта – снова, как в рассказе Садулаева, «четвёртый шаг» приводит туда, откуда уводил первый). Все по-своему хороши. Всё вроде бы удачно, всё правильно.

Только откуда это впечатление игрушечности? Откуда ощущение, будто авторы решили «поиграть с темой» и «поработать с жанром»?

Ловлю себя на том, что лучшими мне кажутся те произведения, которые ближе всего к тому, как писали о войне и «послевойне» в пятидесятых-шестидесятых. Давно заметил: если хочется посмотреть какой-нибудь старый хороший фильм «для успокоения души», то из временного промежутка примерно между пятьдесят шестым и шестьдесят третьим годами брать можно что угодно – не ошибёшься. В шестидесятые-семидесятые уже сложнее. В восьмидесятые (на которые пришлось моё отрочество) такой фильм редкость, а в девяностые и дальше – счастливое исключение. Почему?

Рискну предположить, что всё просто. В первое послесталинское десятилетие (когда люди действительно почувствовали, что война окончилась, но и «страх божий» ещё остался) у страны был «большой стиль».

«Большой стиль» – это как канон в иконописи. Хороший иконописец не может быть «зажат каноном», потому что он сам плоть от плоти его. Ему не нужно выходить за рамки канона. Его личный творческий поиск только углубляет и расширяет этот канон (тем самым укрепляя его).

Так было и с нашими писателями, художниками, режиссёрами. В быту они могли ругать советскую власть – было за что, но в творчестве делали так, как велит канон, счастливо совпавший (на недолгое время) с её пропагандистскими требованиями. Канон был правдой, единственно возможной реальностью – как в иконописи обратная перспектива. Он был «правдой жизни», которая для настоящего художника всегда сильнее собственных убеждений.

Не знаю, кто первым отрёкся от канона, Власть или Художник, но в итоге это погубило обоих. Художник пустился в «самовыражение» (как мужчина-подросток, который до сорока лет «ищет себя», чтоб стать в конце концов пивным алкоголиком), искусство превратилось в «авторское», в «арт-хаус» – и опустилось в подполье, уступив зрителя и читателя расчётливому масскульту.

Сегодня, даже если попытаться снять фильм или написать книгу о том, что существуют добро и зло, сила и слабость (да ещё при этом сделать выбор в пользу добра и силы, а не каких-нибудь других сочетаний), это будет воспринято как стилизация – в лучшем случае. В худшем – тебя обвинят в «фашизме».

Поэтому Олег Ермаков и вынужден начинать свой рассказ с неизбежного, будто из перестроечных газет залетевшего «одна винтовка на троих».

Да, так было. Но было не только так. И канон «отсекал лишнее» – то, что лишает людей силы. Чтобы снова могли встать и пойти. Может быть, снова с одной на троих винтовкой, но – встать и пойти.

Страна сегодня и впрямь живёт так, будто её всё же завоевал утончённый эстет и прирождённый оратор Гитлер. По чьей вине? От кого это зависит? Ветераны виноваты? Одна на троих винтовка? Или?..

Раньше я кривился, когда меня поздравляли с Днём защитника Отечества (прежде – Советской армии). Дескать, ну зачем же, ну кто я таков, не офицер, не ветеран-десантник, курицы не умею зарезать… Потом вдруг понял – это же не скромность, а трусость. Да, не боец. Да, поздравляют авансом. Но не за красивые глаза, а потому что – должен встать и пойти. Должен.

И случилось это, когда у меня родился сын. Я сидел возле него, безмятежно спящего в своей кроватке, и плакал внутренними слезами от мыслей о том, что его ждёт в жизни. Маленького такого.

А как по-другому? По-другому – только совсем не жить.

Мы все обязаны своими жизнями друг другу.

И это очень страшно – быть обязанным жизнью.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 6 чел. 12345

Комментарии: 16.02.2011 21:17:50 - татьяна Николаевна Полякова пишет:

Тревожно...

Литература

«ЛГ»-рейтинг

[?] Александр Королёв. Святослав.– М.: Молодая гвардия, 2011. – 352 с.; 16 л. ил. – 5000 экз. – (Жизнь замечательных людей).

На фоне изнеженной современности память об архетипически-героических фигурах русской истории, возможно, приобретает даже большую важность, чем раньше. Ведь жестокости в мире меньше с тех пор не стало, а доблести заметно поубавилось. Вот кстати и будет книга о Святославе… «Хочу на вы идти»; «не посрамим земли Русской»; «мёртвые сраму не имут» – все эти хрестоматийные, со школьной скамьи знакомые нам фразы принадлежат ему, быстрому, «аки пардус», не знающему усталости, презирающему покой и негу русскому князю, победителю хазар, герою самой масштабной и самой кровопролитной из русско-византийских войн. Автор биографического исследования честно признаётся, что исторических свидетельств о его герое осталось не так уж много, да и разобраться в том, что писали служившие разным владыкам летописцы разных стран, – нелёгкая задача. Но при всех противоречиях Святослав остаётся одной из самых ярких фигур начального этапа нашей истории.

[?] Владимир Бондаренко. Русский вызов.– М.: Институт русской цивилизации, 2011. – 688 с. Тираж не указан.

Сборник произведений известного критика и публициста, которому сегодня исполняется 65 лет. Главная тема его трудов – утверждение духовных опор жизни, возвышение, очищение и преображение человека на основе незыблемых христианских истин. «С рыночной точки зрения наша новая интеллигенция так же не состоятельна, как и с нравственной. Она оставлена лишь на милость сильных мира сего. Писатель зависит не от читателя, а от богатого спонсора и рекламной сети. Художник, музыкант, композитор – все обёрнуты в глянец новой реальности. Раньше интеллигенция бросалась на баррикады – левые, правые, – гордилась инакомыслием, не боялась митингов и площадей. Теперь эта новая не антинародная, а безнародная интеллигенция постоянно висит на неких весах виртуальной своей реальности. Перевесит или нет? А вдруг скинут с весов?»

[?] Давид Самойлов. В кругу себя.– М.: ПРОЗАиК, 2011. – 464 с. – 3000 экз.

В книге собраны только шуточные произведения поэта: экспромты, посвящения друзьям, эпиграммы, басни, а также подробное описание придуманной страны Курзюпии во всём многообразии её истории, философии, поэзии, грамматики «курзюпского» языка.

Вот одна из «Античных частушек», подозрительно напоминающих пророчество на тему нынешнего разгула туризма: