Надежда Крупская - Общие вопросы педагогики. Организация народного образования в СССР

В Красной Армии учатся все красноармейцы, все командиры. Красная Армия в нашей Стране Советов давно уже является одним из крупнейших культурных центров. Это усиливает ее мощь.

Наряду с учебой с отрывом от производства расширяются всевозможные формы учебы взрослых без отрыва от производства — развивается заочное обучение, растет сеть школ взрослых повышенного типа.

Я не буду говорить о громадных средствах, затрачиваемых на народное образование (в 1936 г. затрачено 13 млрд.), о профессиональном образовании, об условиях, создаваемых для расцвета науки. Об этом каждодневно рассказывается в газетах, которые теперь выходят в громадных тиражах, читаются самыми широкими массами. Право на образование, о котором говорит статья 121-я, — не слова, это право, имеющее такое громадное значение, обеспечивается на деле. Все шире и шире осуществляются установки Ленина, Сталина в деле вооружения знаниями всех граждан нашей великой Родины.

1936 г.

В гимназии, в которой я училась, был очень хороший учитель русского языка H. E. Смирнов. Он требовал от нас, чтобы мы читали произведения лучших писателей, делали из них выписки, писали, чем нам особенно понравился тот отрывок, который мы выбрали, давал нам писать сочинения на темы, требующие изучения первоисточников. В программу по истории литературы входили и такие вещи, как «Летопись», «Слово о полку Игореве» и т. п. И вот, изучая крещение Руси по «Летописи», мы вычитали там, что у Владимира святого было 400 наложниц. Одна мамаша возмущалась, что нам, девочкам 13–14 лет, дают читать такие вещи, устроила H. E. сцену. H. E. решил поговорить на эту тему с нами. Он говорил нам о том, какое значение имеет изучение истории, в том числе и истории литературы по первоисточникам, как изучение истории по первоисточникам будит мысль, заставляет понимать исторические факты во всей их конкретности. Конечно, в первоисточниках могут попадаться места, говорил он, могущие возмутить ту или иную мамашу, но он надеется, что мы уже достаточно сознательны и сумеем с достаточной серьезностью отнестись к изучаемому материалу.

Потом мне приходилось наблюдать, как Ленин постоянно изучал те или иные факты по первоисточникам, судил о неправильности взглядов того или иного писателя, тщательно изучая его произведения. Даже изучая произведения Маркса, Ленин изучал также и те произведения, на которые ссылается Маркс.

Так, например, перечитав письмо Маркса к Энгельсу от 1. II 1858 г., где Маркс ругает книгу Лассаля «Философия Гераклита Темного из Эфеса» (2 тома), Ленин достает эту книжку Лассаля, даже конспектирует ее и на основании такого изучения приходит к выводу: «В общем итоге верен отзыв Маркса. Книгу Лассаля — не стоит читать».

Из речи Ленина на III съезде комсомола мы знаем, что Ленин хотел, чтобы молодежь умела разбираться в фактах, чтобы она их продумывала, училась различать то, что нужно было для капитализма и что является необходимым для коммунизма.

Эта речь Ленина обязывает нас давать нашей молодежи такой материал, который учил бы ее разбираться в фактах.

Тов. Сталин последнее время усиленно подчеркивает необходимость изучения истории. Правильно поставленное изучение истории подводит к более углубленному пониманию марксизма-ленинизма. Без знания истории развития человеческого общества усвоение основ марксизма-ленинизма будет очень поверхностным. Вопрос в том, как наилучшим образом поставить изучение истории.

Руководству по подготовке педагогов надо разбудить в молодых педагогах интерес к истории. Это лучше всего можно сделать, поставив как следует изучение истории педагогики. Педагогика — в первую очередь наука общественная, история педагогики тысячами нитей связана с историей вообще. Это должны знать наши педагоги. Они лучше всего поймут это, когда на конкретных исторических примерах увидят органическую связь истории педагогики с общей историей на соответствующем этапе.

Это проложит путь и к лучшему пониманию учащимися основ марксизма-ленинизма.

Недаром говорил Ленин, что каждый специалист придет к пониманию марксизма своим путем, через свою специальность.

Историю педагогики надо ставить так, чтобы она была органически связана с историей вообще, чтобы учащийся на истории педагогики учился исторической ориентировке, учился на исторических документах самостоятельно разбираться в них.

Монографии отдельных педагогов-классиков могут сослужить тут большую службу.

Монография К. Д. Ушинского (1824–1870) имеет с этой точки зрения исключительно большой интерес благодаря особенности той эпохи, в которую жил и работал Ушинский. Мировоззрение К. Д. Ушинского сложилось в николаевскую эпоху, в эпоху господства умирающего, разложившегося крепостнического строя, а педагогом Ушинский стал в эпоху начала царствования Александра II, когда подготовлялась реформа 1861 г. Сильно было влияние заграницы на педагогические идеи Ушинского. В 1848 г. разгорелась классовая борьба во Франции, в Германии, затем наступили годы реакции, возникшей во Франции Второй империи. Наполеон III, укрепление влияния Бисмарка в Германии, австро-прусская война 1866 г., с одной стороны, борьба против рабства в Америке, появление в 1852 г. книжки Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», гражданская война между Севером и Югом в Америке 1861–1865 гг., польское восстание 186З г. — с другой — все это влияло на педагогические взгляды Ушинского. Это беглый материал для истории, педагогических идей К. Д. Ушинского.

Работа над развитием педагогических идей Ушинского, поставленная на базе изучения истории данной эпохи, может увлечь молодых педагогов, научить их разбираться в том, что из идей Ушинского надо взять, что отбросить, что перестроить.

Соответственно этому должны быть составлены и примечания к каждой статье Ушинского. К сборнику должна быть приложена хронология вразумительно рассказанных событий в России и за границей. Предисловие надо написать так, чтобы натолкнуть учащегося на исследовательскую работу; может быть, в него надо включить план исследовательских работ (разной трудности, требующих разной длительности выполнения и т. д.).

Смешно было бы бояться, что учащиеся заразятся религиозными настроениями Ушинского или его монархическими чувствами; эти настроения слишком уже наивны для современного читателя.

Ушинский (родился в 1824 г.) в начале 40-х годов учился в университете и, кончив его, с 1846 по 1848 г. был и. о. профессора, читал лекции по законоведению, государственному праву и финансам (тогда это называлось «камеральными науками») в Ярославском лицее. В 1848 г. он выступил с речью «О камеральном образовании». Эта речь была протестом против политики тогдашнего министерства народного просвещения — министерства николаевской эпохи. Министерство того времени старалось всячески связать лекторскую деятельность профессуры, требовало точного распределения программы по часам, конспекты лекций, а Ушинский указывал, что это сделает невозможным живое преподавание, сделает невозможной ориентировку на слушателей, сделает преподавание формальным. За эту речь Ушинский был снят с должности преподавателя и до 1855 г. не мог заниматься педагогической деятельностью. Учащиеся наших педвузов и педтехникумов, знакомясь с речью Ушинского, могли бы конкретно представить себе николаевскую эпоху — и как в связи с революционным движением в Германии и во Франции в 1847 г. вышел «Манифест Коммунистической партии» Маркса и Энгельса, и как даже самые чуждые революции элементы, вроде Ушинского, стали ощущать всю глубокую реакционность николаевской политики, реакционность крепостного уклада. С 1848 по 1855 г. Ушинский был отстранен от преподавательской деятельности, изучил английский язык, с 1852 по 1854 г. работал в «Современнике» переводчиком, составлял обозрения иностранных журналов и т. д.