Надежда Крупская - Общие вопросы педагогики. Организация народного образования в СССР

В России Октябрьская революция поставила у власти пролетариат. Первыми шагами новой власти было докончить разрушение тех форм государственной организации, которые служили орудием порабощения. И тут начался самый трудный период для пролетарской власти. Старое разрушено, а новое еще не создано, и создать его не так легко, потому что приходится находить совершенно новые формы жизни, идти новыми, неизведанными путями, — и все это при условиях неимоверно трудных, при господстве невероятной разрухи, в обстановке мировой войны, при отсутствии у масс самых элементарных знаний.

Но, несмотря на все эти трудности, дело народного просвещения уже пошло по определенному руслу и скоро отольется в определенные организационные формы, подсказанные самой жизнью.

Как только гнет самодержавия пал, рабочие бросились добывать себе знания. Понятно вполне, что деятельность рабочих была направлена прежде всего на область внешкольного образования. Каждый завод, каждая фабрика заводила у себя библиотеку, нанимала своего библиотекаря, заводила свою школу, свой клуб. Вся эта культурно-просветительная работа велась с большой энергией самими рабочими. То же самое наблюдалось и в деревне. Из Тверской губернии рассказывали, например, что там повсюду в деревнях отводят особые избы, куда неграмотные женщины, старики и прочие сходятся по вечерам и учатся читать и писать. Учат их не учителя, а свой брат-крестьянин, только более грамотный. Вообще приходится отметить, что интеллигенция, так много вздыхающая о невежестве народных масс, не пошла — не говорю об отдельных исключениях — навстречу этой стихийной тяге масс к знанию. И вполне понятно, что рабочие и крестьяне, оставленные одни, часто делали свое дело с большей затратой сил, чем это могло бы быть сделано, а сил было и так в обрез.

Может быть, сил бы хватило с избытком, если бы работа велась по определенному плану, в большом масштабе, а не тем кустарным способом, каким это происходило. Параллелизм в работе получался чудовищный.

10 фабрик, расположенных рядом друг с другом, вместо того чтобы завести одну богатую библиотеку со сведущим библиотекарем и его помощниками, заводили 10 плохоньких библиотек, каждая фабрика у себя, с 10 плоховатыми библиотекарями, каждый из которых вырабатывал каталог нужных рабочим книг, затрачивая на это уйму времени, и библиотека часто не пускалась в ход, пока библиотекарь обучался самоучкой библиотечному делу. Каждая организация — заводской комитет, профессиональный союз, кооператив, культурно-просветительная комиссия при управе центральной, при управе местной, при Совете, при комитете партии — работала в области внешкольного образования. В направлении работы не было существенной разницы, все делали одно и то же дело, но разрозненно, параллельно. Конечно, этот период кустарной работы был необходимой ступенью развития культурно-просветительного дела, ступенью, характерной особенностью которой было втягивание масс в активную работу над своим образованием. Следующей ступенью, однако, должно быть слияние всех этих бесчисленных культурно-просветительных ручейков в один могучий поток. Такое слияние есть настоятельная потребность момента. Новая планомерная работа должна, конечно, базироваться на активности самих рабочих, на их самодеятельности. Это должна быть планомерная работа, не насаждаемая сверху, а вырастающая с низов. В этом ее громадное значение, и этим план, выросший на почве самодеятельности масс, как небо от земли, отличается от плана, исходящего из недр министерских кабинетов.

Когда говорят о деле народного просвещения, то часто забывают, что и духовное освобождение рабочих может быть делом рук только самих рабочих, упускают из виду, что народные массы уже начали дело культурно-просветительного строительства, и задача центра — только помочь им делать начатое дело, только облегчить им эту работу, помочь создать формы, в которых эта работа была бы наиболее плодотворна. Комиссариат просвещения считает, что всякий план организации дела народного образования в стране только тогда будет целесообразен, когда он будет построен на вовлечении масс в просветительную работу. Комиссариат считает, что самый наилучший план организации тот, который отдает это дело целиком в непосредственное ведение населения. Поэтому Комиссариат просвещения полагает, что дело народного образования должно быть передано в руки особых советов народного образования, в которые входят делегаты всех тех организаций, которые посылают своих делегатов в местный Совет, с добавлением, в количестве не более одной трети, делегатов от учителей и учащихся. Но, учитывая то, что 1) создание советов народного образования — процесс длительный, что 2) должна быть организация, которая будет энергично работать над созданием этих советов народного образования, что 3) не всюду еще массы втянуты в достаточной мере в просветительную работу, Комиссариат просвещения, как переходную форму, считает возможным следующее: из членов местного Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов выделяется коллегия, которая ведает делом народного образования и составляет советский отдел народного образования. Эта коллегия работает согласно инструкциям Комиссариата просвещения.

Первая же инструкция Комиссариата просвещения будет касаться вопроса о немедленном образовании при советских отделах народного образования советов народного образования, которые будут носить совещательный характер, но перед которыми должна делать постоянно доклады о своей деятельности коллегия отдела; причем выбранный общим собранием совета народного образования совещательный комитет является органом, с которым постоянно совещается коллегия отдела и который в случае, если он будет находить направление деятельности коллегии неправильным, может апеллировать как к Советам, так и к Комиссариату просвещения. Такая организация, обеспечивая, с одной стороны, непрерывность работы, тесно связывая ее с общей советской работой, в то же время находится под непосредственным контролем населения, втягивает население во все сложные вопросы просвещения. Но как контроль рабочих над производством есть переходная форма к тому, чтобы рабочие целиком взяли производство в свои руки, так и советские отделы народного образования, взятые под непосредственный контроль населения, являются переходной формой к такой организации, когда дело народного образования целиком перейдет в непосредственное заведование масс.

1918 г.

Школа — учреждение общественное и потому должна быть учреждением подконтрольным. Нельзя предоставить учителю полную автономию в деле формирования будущих граждан. Может попасться учитель, который будет только калечить душу ребенка. Это не исключительный случай, такие факты встречаются па каждом шагу. Нужен контроль над его деятельностью. Это истина, не требующая доказательства, и если некоторые учителя говорят об автономии школы, подразумевая под этим свободу учителя от всякого контроля, то это, конечно, простой плод недомыслия или реакция против тех форм контроля, которые практиковало царское правительство. Тогда контроль осуществлялся через полицию, батюшек, инспекторов. Полиция следила за благонадежностью учителей, батюшки — за выполнением ими церковных обрядов и надлежащей покорностью сильным мира, инспектора — за всем этим и только отчасти за преподаванием. Причем под надзором за преподаванием разумелось нечто весьма растяжимое, в большинстве случаев он сводился к требованию, чтобы учителя подделывались под вкус инспектора. Один требовал мертвой тишины в классе, другой — громких ответов, у третьего был конек — устный счет, у четвертого — прямое письмо и т. д. При всей своей стеснительности для учителей, вынужденных подлаживаться к произвольным требованиям инспектора, контроль этот был мало действителен. Урок при инспекторе — нечто иное, чем урок без инспектора. Показное отношение к ученикам и действительное отношение часто весьма различны. У умеющих показать товар лицом учителей есть особо разученные уроки на случай приезда инспектора.