Надежда Крупская - Обучение и воспитание в школе

5. Содержание ребенка в детдоме должно оплачиваться либо коллективом, либо родителями, либо отдельными лицами (родственниками, патронирующими и др.), либо организациями. Таким образом, содержание детдомов не будет ложиться на местные бюджеты.

6. Дети должны приниматься в детдома вне зависимости от социального положения их родителей.

7. Должны приниматься и беспризорные, но с тем расчетом, чтобы число их не превышало определенного невысокого процента. За беспризорных будут платить отчасти деткомиссия, отчасти общество «Друг детей», отчасти другие организации. Таким образом, постепенно исчезают дома специально для беспризорных.

8. В детдомах должны быть обеспечены каждому ребенку отдельная кровать, одежда и обувь, баня, чистое белье, в помещениях должна быть вентиляция, должны быть обеспечены отопление и правильное питание. За отсутствие всего этого заведующий детдомом и ОНО привлекаются к ответственности.

9. Должен быть организован медицинский надзор.

10. Детдома должны проводить всех ребят через школу-семилетку. Желательно посещение общих школ.

11. Организуется обучение труду. Обучение это должно носить не случайный характер, а давать определенные умения, определенную культуру труда, определенные трудовые навыки, выход в жизнь.

12. Должна быть поставлена общественно полезная работа.

13. Все дети поголовно должны быть вовлечены в организацию. Пионерская организация должна являться ядром детской организации. Пионеры не могут пользоваться никакими особыми правами и привилегиями, но должны быть организаторами всей детворы.

14. Особое значение в детдомах имеет правильное распределение времени и организация досуга. Жизнь детей должна быть интересной.

15. При детдомах должен быть совет, куда входят представители от горсовета или сельсовета, от фабкома или правления колхоза, от партячейки, делегатского собрания, комсомола, Рабнроса, родителей. Совет имеет право отвода воспитателей и заведующего.

Вот каков, по-моему, должен быть детдом.

Строительство детдомов, несмотря на все свои отрицательные стороны, дало большой опыт, который надо тщательно учесть.

И в этой области, как и в других, нужен решительный перелом.

1930 г.

Октябрьская революция сразу сделала непригодными старые учебники. Их никто даже не отменял. Но немыслимо просто стало учить по книжкам, по которым учились десятки лет целые поколения. Учебники, наполненные молитвами, воспеванием царей и пр., сразу превратились в хлам. Старая, помещичье-буржуазная идеология вкраплена была в каждый учебник. Берешь, например, задачник одного из лучших старых преподавателей математики Шохор-Троцкого, бывшего, кажись, даже социал-демократом, и вдруг натыкаешься на задачу, которая предлагает установить, сколько времени прошло со дня смерти Серафима Саровского (или какого-то другого святого, точно сейчас уже не помню) до момента появления его мощей. Только руками разведешь. Старые учебники прекрасно рисуют ту глубокую пропасть, которая легла между содержанием преподавания дореволюционного и послереволюционного.

Первые пять лет после Октября школа жила без учебников. Отсюда малограмотность тогдашних учеников. Надо было создавать новый учебник для новой трудовой школы. Пока не было программ, не могло быть и настоящего учебника. Схемы программ ГУСа — их предварительная наметка — появились лишь поздней осенью 1922 г., а сами программы ГУСа («красные» — так их прозвало учительство по. обложке и по содержанию) вышли еще позже. До тех пор учили кто во что горазд: кто по-старому преподавал историю «до Владимира Мономаха» в одном классе и «после Владимира Мономаха» в следующем; кто преподавал малышам политэкономию и т. п.

Было создано несколько хороших учебников для I ступени — Блонского, Свердловой. Но это были отдельные попытки создать действительно новый, подходящий для трудовой школы, методически продуманный, богатый содержанием учебник. А наряду с этим шло массовое переиздание книжек для чтения Л. Толстого, приспособлялись учебники Вахтерова, Флерова, Афанасьева, Синицкого, Воронца. В старые меха старались влить новое вино.

Крепка была в старое время монополия на учебники. Авторские права переходили от отца к сыну. Конечно, новый учебник Флерова уже мало похож на старый учебник Флерова. Но это приспособление, вызванное необходимостью иметь хоть какие-либо учебники, наложило тяжелую печать на наши учебники. Слова иные, а дух учебника старый, форма, расположение материала, метод его трактовки те же. Слова звонкие. Спешно вставлены в учебники слова «колхоз», «трактор», «диктатура пролетариата», «промфинплан», а что к чему — не рассказано, не показано. И эти «яркие заплаты на ветхом рубище» учебника вызывают досаду, раздражение.

Возьмем несколько примеров.

Учебник Ф. Блехера «Наша книжка» — пособие по грамоте. На последней, 94 странице изображено празднование Первого мая: «Трубы грохочут, гремит барабан… Да здравствует праздник рабочих всех стран! Веселые лица, наряден народ, потоком стремится вперед, вперед…» Это «заплата». А суть дела? Книжка стоит 1 руб. 10 коп., «допущена для детсадов, нулевых групп и семьи». Написана для барских детей: на картинках изображены чистенькие барчата с игрушками в руках, сладко спящие на диванчиках, кроватках, катающиеся на коньках, выезжающие на дачу; и пионеры — барчата; есть и Ленина портрет — без одного слова о нем, о том, кто он.

Другая книжка — К. Б. Бархин, «Живое слово», рабочая книга по развитию речи, т. II. 1930, — тоже книга для барчат. Тоже есть и Первое мая и уголок Ленина с портретом Ленина — с каким-то нарочито злым выражением на лице и с поучительными надписями: «Ленин говорил: «Лучше сделай меньше, да лучше», «Надо учиться, учиться и учиться», — так говорил Ленин». Есть даже кусок гражданской войны, но в качестве врагов фигурируют не столько белые офицеры, сколько немцы, немцы, немцы… Нет в книжке живой жизни, быта, борьбы, никакого конкретного зла, которое надо ненавидеть, с которым надо бороться. Вот, например, Первое мая. А о чем говорится в связи с Первым мая, какие вопросы ставятся перед учащимися? — «Как убирали класс к Первому мая? Когда явились к школе утром Первого мая? Кто нес знамя? По каким улицам шли?» И так далее. Вынуто все содержание. Какой уж тут бедняк, середняк или кулак — и рабочего нет, и крестьянина-то нет. А книжка издана в 1930 г. для школы I ступени.

А вот еще книжка, уже для седьмого года обучения, — М. Б. Вольф, В. А. Гаврилов, Г. А. Мебус, Г. Г. Шенберг, «Рабочая книга по географии капиталистического мира». По ней будут уже учиться ребята лет пятнадцати. Название многообещающее — «Капиталистический мир». Можно было бы ожидать, что в книге будет наглядно показана, вскрыта картина взаимоотношений между различными капиталистическими странами, вскрыта та борьба, которая идет за рынки сбыта, освещено положение колоний. Но авторы считают, очевидно, что учебник должен быть написан в бесстрастных тонах и не возбуждать политических страстей. Все сказано — комар носа не подточит, но все сказано до поразительности аполитично, мертво, скучно. Вот раздел «Британская Индия». По поводу изложенного текста учащимся задается 15 вопросов (поэтому книга называется «рабочей»); наиболее «политическим» из этих вопросов является вопрос: «Способствуют ли географические условия самобытности Индии и почему?» Не так надо писать учебник о капиталистическом мире. Вредного в нем ничего нет, кроме скуки, но это не наш советский учебник.