Надежда Крупская - Обучение и воспитание в школе

Я думаю, больное место — это детские книги. На этой конференции вы должны были также поставить этот вопрос на обсуждение и обсуждать его с не меньшей остротой. Я была в Швейцарии, наблюдала тамошние школы. Прочитала в проспекте, что существует детская библиотека, и прошу познакомить меня с библиотекой. Учительница на меня посмотрела и сказала, что у них детской библиотеки нет. Я говорю: «Как же: здесь написано, а библиотеки нет?» Мне говорят: «Зачем нашим детям библиотека? Зачем им книги, когда у них прекрасные учебники на великолепной веленевой бумаге с такими прекрасными рисунками?» — и показывают, действительно, учебник, составленный повеем правилам гигиены. В смысле бумаги, переплета и внешнего оформления мы не скоро такие учебники будем иметь. Но что же, разве этот учебник будет удовлетворять современного ребенка, современного подростка? Ни в малой степени. Там написано, как старших слушаться надо, как вообще надо быть послушными рабами. Может быть, в Швейцарии другого и не требуется, ибо Швейцария — страна капиталистическая, а нам, кроме учебников, нужны еще детские книжки и очень много других вещей, о которых будут говорить на конференции, но это нисколько не исключает того, что над учебником нужно произвести громаднейшую работу.

1930 г.

Вопрос о детском самоуправлении в школе нельзя рассматривать изолированно, вне связи со всем общественно-политическим укладом страны, ее классовым характером и целевыми установками.

Зачатки школьного самоуправления мы видим в бурную эпоху крестьянских войн в первой половине XVI в. Троцендорф (умер в 1556 г.) организовал в Гольдберге (Силезия) школьную республику. Две тысячи ребят организованы были в школьную республику по образу и подобию Римской республики. Ребята выбирали должностных лиц, сенаторов и цензоров. «Государственным» языком был латинский. За собой Троцендорф оставил должность, «бессменного диктатора». Школьная республика не удержалась, однако, в чисто школьных рамках. По словам Зольгера (Zolger, «Selbstregierung und unsere Schule», Schulreform, 1928, Heft 6–7), «в среду учеников проникли враждебные порядку элементы из Польши, вызвавшие крупные эксцессы, повлекшие за собой даже смертные приговоры со стороны разгневанного герцога». Жаль, что автор не говорит, что это были за эксцессы!

Возникший в 1539 г. в целях зашиты папской власти и католической церкви иезуитский орден ввел в своих школах своеобразную систему развращения молодежи. Введены были школьные должности, но они были не выборные, а ученики назначались на них школьными властями за послушание и хорошее поведение. Иезуиты старались завоевать доверие школьных вожаков и ставить их начальством над другими ребятами. Они твердо усвоили принцип римских императоров «властвовать разделяя» и применили его в своих методах воспитания.

В период, предшествовавший Великой французской революции, местом опытов школьного самоуправления становится Швейцария. В 1761 г. около Хура основал семинарию Мартин Планта, повторив опыт Троцендорфа. На избирательных собраниях ученики выбирали школьные власти. Также большинством голосов определялся порядок, в котором ученики должны были сидеть за столом, стоять в церкви и вообще находиться во время разных официальных случаев. Лишь добродетель и заслуги могли служить причиной повышения.

«Выборы производились учениками, но в нашем присутствии, чтобы они приучались к беспристрастию и справедливости, — пишет Мартин Планта. — В некоторых случаях в выборы вносились поправки, всегда с указанием причин. По образцу Римской республики выбирались: консул, претор, цензор, эдилы, трибуны, квестор, скриб, или канцелярист, и три сенатора. Цензор каждую субботу должен был оглашать имена трех наиболее добродетельных и трех наиболее порочных. Эдилы должны были следить, чтобы не ругались и не вели ненадлежащих разговоров. Претор заботился о том, чтобы не было ссор и обид. Квестор отмечал провинившихся, на которых ему указывали учителя, должностные лица или ученики. В субботу посвящалось несколько часов на разбор жалоб. Вся школьная община располагалась полукругом, школьные должностные лица — за особым столом, стоявшим около учительского. Квестор излагал суть дел, подлежащих разбору. Большинство мы решали сами и лишь 4–5 наиболее важных случаев передавали на суд общины. Квестор является обвинителем. Обвиняемый может защищаться сам или выбирать себе адвоката из учеников. Консул рассматривает вещественные доказательства, допрашивает свидетелей, выслушивает стороны и производит голосование. Канцелярист записывает договор в протоколе. Такой порядок очень полезен. Во-первых, благодаря ему никакая ошибка не может остаться скрытой и незамеченной. Затем эти субботы являются для учеников сильным импульсом избегать излишеств и стараться вести себя безупречно. При этом ученики упражняются в. публичных речах, а судьи, которые избираются преимущественно из числа тех, кто изучает естественное право, знакомятся с порядком судебного производства», — так описывает Мартин Планта свою школьную республику.

«Мы организовали нашу республику по образцу Римской, — говорит он, — для того, чтобы наши воспитанники правильнее и легче понимали римскую историю и латинских писателей, изучая на практике это подобие гражданских учреждений римского народа».

Ученики школы Мартина Платы происходили по преимуществу из швейцарской знати и готовились к политической карьере.

Другого типа самоуправление намечалось Базедовым в воспитательном плане «Филантропина», основанного им в Дессау в 1774 г. «Филантропин» мыслился как своеобразное патриархальное государство. Каждую неделю под председательством директора — «отца дома» — собирались учителя и восемнадцать «асессоров» из числа учеников на общее собрание, где присутствовали и остальные ученики. На собрании давалась оценка поведения учеников, высказывались им порицания и выносились похвалы, выдавались ордена. «Сенат» из учителей заседал особо и выносил приговоры. В «сенате» присутствовало трое учеников, которые давали сведения о поведении своих товарищей и могли высказываться в их защиту или обвинять их.

Надо сказать, что «Филантропин» являлся воспитательным учреждением, носившим ярко выраженный сословный характер: в «Филантропине» было три разряда учеников: 1) академисты — дети знатных родителей, 2) педагогисты — будущие учителя и 3) фамуланты — дети бедных родителей, будущая прислуга в аристократических домах.

Один из последователей Базедова, Зальцман, открыл в 1784 г. в Шнепфентале (близ Готы) школу, существующую еще и поныне, где также проводились элементы самоуправления. Новшеством в школе Зальцмана явилась оплата труда учеников, занимающих школьные должности.