Лев Безыменский - Человек за спиной Гитлера

1. Аксман

На допросе 17.4.1970 (дело, том IV, стр. 743 и далее) свидетель Артур Аксман показывал:

«Когда мы на этом обратном пути прошли мост, ведущий через рельсы, то увидели на конце моста ближе к вокзалу Штеттинербанхоф два мужских тела. Огонь усиливался. Мы опустились на колени и опознали Бормана и Штумпфеггера. Оба лежали на спине, раскинув руки и ноги. Д-р Штумпфеггер лежал за 2–3 метра от Бормана. Я окликнул Бормана, потряс его, но дыхания не заметил. Оба еще были одеты в шинели, как и до этого. Обстановка не была такой, чтобы можно было установить, действительно ли они мертвы. Повреждений или ран на них не было, изменений у рта также не было заметно. Правда, рта Борману я не открывал. Резкого запаха, например запаха миндаля, характерного для цианистого калия, я не ощущал. Проверку я сделал только Борману. Я ничего у обоих не брал. Это происходило где-то от 1.30 до 2.00 ночи, может, уже было 2 часа 30 минут 2 мая. В любом случае еще было темно, но местность освещалась пожарами. Поэтому Бормана я опознал безошибочно. Рядом других трупов не лежало; насколько я помню, у Бормана глаза были закрыты, не повреждены».

Свидетель Аксман давал такие же показания на допросе в Нюрнберге следователю д-ру Кемпнеру 10.10.1947 года:

«Вопрос: Откуда взял яд Геббельс?

Ответ: Предполагаю, от сопровождавшего Гитлера врача.

В.: Кто это был?

О.: Это был д-р Штумпфеггер.

В.: Что с ним было потом?

О.: Я видел Бормана и Штумпфеггера, когда они лежали на мосту. Признаков жизни они не подавали.

В.: Вы считаете, что Борман мертв?

О.: Я уже показывал, что утром в половине третьего стоял перед этими господами. У меня был спутник.

В.: Кто это был?

О.: Это был Вельцин.

В.: Он жив?

О.: Я слыхал, что он умер в русском плену».

Это описание совпадает с другими показаниями Аксмана и с другими данными (см. жена Аксмана Эрна, Ильзе Фуке-Михельс, Вильгельм Гаузе, Лизолотте Гаузе) (см. допрос 11.10.1962).

2. Письмо НВИ

Своим письмом от 16.1.1963 Немецкое ведомство по извещению родственников павших военнослужащих (НВИ) сообщило в Центральное бюро в Людвигсбурге, что д-р Штумпфеггер 8 мая 1945 года был найден мертвым на ж.-д. мосту по Инвалиденштрассе служащими почтамта № 40 и в тот же день захоронен на выставочной площадке «Альпендорф» по адресу Берлин 40, Инвалиденштрассе, 63 (см. приложение № 9, схема площадки — см. том V, стр. 770).

3. Крумнов

При розыске тех почтовых служащих почтамта 40, которые производили захоронение, был обнаружен почтовый чиновник Альберт Крумнов, который 24.4.1963 дал такие показания (см. специальный том «Раскопки в Берлине»):

«Примерно 8 мая 1945 года, точную дату не помню, русские потребовали от нас убрать и захоронить трупы, которые лежали на ж.-д. мосту. Я сам дошел только до моста и увидел два трупа. Это был один бывший солдат вермахта, на другом были только кальсоны и нижняя рубашка. Вспоминаю, что шла речь о какой-то солдатской книжке, из которой выяснилось, что тело, одетое только в нижнее белье, принадлежит врачу СС. Никаких предметов формы СС рядом не лежало. Моим коллегам Вагепфуль, Лоозе, Штельце приказали захоронить трупы. Мы это и сделали на площадке бывшей фирмы Улап (Альпендорф), выкопав могилу и захоронив оба тела. Солдатскую книжку взял мой коллега Вагепфуль».

На своем судебном допросе свидетель Крумнов (он ныне умер) 5.11.1970 показал (том IV, стр. 510):

«Через несколько дней после прекращения боев в Берлине — либо 5, либо 6, либо 7 мая я направился к моему месту работы, почтамту 40 вблизи Лертерского вокзала.

Не помню, когда (день или два спустя) я видел два мужских трупа на ж.-д. мосту, который по Инвалиденштрассе вел через подъездные пути Лертерского вокзала. Они лежали на северном тротуаре, на стороне, которая ведет к Зандкругбрюкке.

В этот день русские солдаты, находившиеся на вокзале, поручили мне и нескольким коим коллегам пойти вместе с ними и убрать трупы, которые я описал. Один из них был повыше. Из военных документов, которые мы нашли у вышеуказанного трупа, было видно, что это д-р Штумпфеггер из Хоэнлихена. На теле не было униформы, только нижнее белье. Документы лежали рядом. Другой труп был ростом пониже, одет в форму сухопутных сил. Однако петлиц на ней не было. Сапог не было. Кто были эти люди, нам осталось неизвестным. Ранений, кровотечений и повреждений не было заметно. Я не заметил и признаков разложения тел. На самодельных носилках, которые мы притащили из почтамта, мы отнесли тела на площадку, где сейчас находится экспедиционная фирма Вейгман. Может быть, она существовала и тогда. Место точно указал нам один русский солдат, и мы вырыли там яму. На площадке стояли, как я помню, четыре дерева квадратом. В центре квадрата должна была быть могила. Мы начали рыть. Квадрат находился примерно напротив выхода из фирмы. Скорее поближе к надземке. Что это были за деревья — не помню. Скорее всего, это были лиственные деревья. При копке мы не наткнулись на корни. Помнится, яма была глубиной от полуметра до трех четвертей метра».

Свидетель Крумнов на допросе в уголовной полиции 17.5.1965 на территории фирмы Вейгман указал на два места, каждое около дерева. Но он не был уверен — вблизи каких деревьев была отрыта могила.

4. Остерхубер / Мюллер

Во время допросов сыновей обвиняемого 30.3.1965 года во Фрейзинге (том 16, стр. 2827) прокурором Метцнером и мною Герхард Борман сообщил: примерно в 1958 году один чиновник полиции в Фрейзинге обратил мое внимание на то, что некий Себастиан Остерхубер (некогда криминальный сотрудник в штабе Геринга) рассказывал, будто знает что-то о судьбе Бормана. Остерхубер (он сейчас умер) утверждал, что видел, как обвиняемый после ранения в шею пытался проглотить капсулу с цианистым калием. Первую капсулу Остерхубер выбил из руки обвиняемого, вторую капсулу обвиняемый проглотил беспрепятственно. Остерхубер якобы еще видел, как обвиняемый сразу упал замертво. Этого полицейского чиновника нашли. Его имя — Карл Мюллер, он в своих показаниях сообщил 19.8.1965 (см. том 17, стр. 2951):

«Из-за реорганизации Баварской земельной полиции 29.4.1960 я был переведен в Фрейзинг. С этого времени я регулярно обедал в пивной «Хакерброй» во Фрейзинге. Иногда за моим столом сидел г-н Себастиан Остерхубер. Он представился уполномоченным ПВО, бывшим офицером. Во время одного разговора с гном Остерхубером я упоминал, что в общежитии в Биркенэке живет младший сын Мартина Бормана Герхард. Он — водитель. Разумеется, зашла речь о судьбе Мартина Бормана. Тогда Остерхубер сказал, что он точно знает, что Мартин Борман мертв, и он видел его труп в Берлине. Разъяснял ли он, как это произошло, я не помню. Мне было важно, чтобы Герхард Борман узнал бы о рассказе Остерхубера. Он сказал — пускай Герхард Борман придет к нему, тогда ему все он расскажет о смерти его отца. Я об этом проинформировал Герхарда Бормана».