Вячеслав Гречнев - Вячеслав Гречнев. О прозе и поэзии XIX-XX вв.: Л. Толстой, И.Бунин. Г. Иванов и др.

Да, Теркину ясна «до точки» его прямая солдатская задача — «немца бить», и он действительно отличается от «других положительных героев отечественной классики», но вовсе не тем, что «не ищет смысла жизни». Напротив, этот вопрос для него более чем актуален и он сродни гамлетовскому «быть или не быть», и не только для него лично, но и — России. И еще: решает этот вопрос он совсем не отвлеченно, ибо постоянно живет на гране жизни и смерти, в условиях фронтовых, которые определяли и особый угол зрения, по преимуществу — трагический. И это при том, что в поэме, особенно в начальных ее главах, тон задает солдатская шутка, балагурство и тот странный оптимизм, который рождается иногда в пору отчаяния.

Действительно, Теркин воин бывалый, его солдатский опыт интересен и поучителен, в нем много здравого смысла и мудрой практичности: и осколком он был задет, и трижды выходил из окружения, бывал «под огнем косым, трехслойным, под навесным и прямым».

И все же Теркин-солдат — это лишь одна грань его личности, что–то вроде профессии, ею он прекрасно овладел, но не более того. Речь идет о том, что в Теркине мы находим отнюдь не только, как утверждает критик, «те национальные и общечеловеческие черты, которые нужны были народу для войны и победы» (2, 403). Будь это так – «Книга про бойца» сохранила бы сегодня, разве что, чисто исторический интерес и не волновала бы нынешнего читателя.

В качестве солдата он почти не отличается от других: «Парень в этом роде В каждой роте есть всегда, Да и в каждом взводе». Он научился не терять присутствие духа в любой обстановке, ему нипочем и дождь и земля сырая, «Спит — хоть голоден, хоть сыт, Хоть один, хоть в куче», а главное — спит без тяжелых сновидений-воспоминаний «Спит герой, храпит — и точка. Принимает все, как есть». И в этом так же проявляется ремесло солдата: он должен был владеть собой, своими мыслями и чувствами, не позволять душе расслабляться, постоянно быть собранным, целеустремленным, всегда готовым к бою и в бою беспощадным. «Как ни трудно, как ни худо — Не сдавай, вперед гляди…»

Но как ни уговаривал Теркин и себя и других думать только о самом необходимом на войне, мыслит он гораздо шире, мир его чувств богат и многообразен. Явно выходит за рамки солдатского обихода его обостренная совестливость, чувство вины, стыда и позора. Именно эти чувства и настроения владеют им, когда он вместе с другими солдатами крадучись пробирался по родной земле, занятой врагом. Мы видим, что человек он на редкость деликатный, благородный, необычно памятливый на добро. Ведь это тазами Теркина смотрит читатель на то, как происходит встреча их командира с женой, и вместе с Теркиным понимает, сколь сложны и разноречивы были их мысли и чувства. Его, хозяина дома и воина, который радуется этой случайной и кратковременной встрече с семьей и места себе не находит от сознания, что вынужден оставить и жену свою и детей на поругание врагу. И ее, которая «хлопочет В горький, грустный праздник свой», радушно встречает их, отступающих, таких беспомощных в ту страшную годину, ни в чем и никак не упрекает и не винит их. Можно сказать, что она верила в них, когда они и сами-то в себя не верили, и это проницательно почувствовал Теркин, отсюда и мечта его когда-нибудь вновь постучаться в этот дом, но уже победителем, для того, «чтоб поклониться Доброй женщине простой».

Василий Теркин солдат опытный и бывалый. Это так. И, прежде всего, в том смысле, что он много раз смотрел в лицо страшной правде войны. Был в этой правде и элемент «количественный»: каждый день и час уносили тысячи тысяч молодых жизней, погибал цвет нации. Невыносимо больно было видеть, как «совсем свои ребята», «этот стриженый народ», шли и шли в огонь войны, чтобы никогда уже не возвратиться. Конечно, были и подвиги и добрая память, но нередко оставался только «след кровавый», а то и — «ни приметы, ни следа».

Война это «нещадная стужа» и «вьюга в трубах обгорелых», вода и «грязь по грудь», «смертный свист» и разрывы снарядов, война это, когда «На груди лежишь земной, Заслонясь от смерти черной Только собственной спиной». «Вот сейчас тебе и крышка, Вот тебя уже и нет».

Опыт войны был неимоверно тяжелый и жестокий, но он не сводился к одним потерям и разрушениям. Как уже отмечалось, военная действительность заставила во многом по-новому взглянуть на мир и человека. С началом войны значительно больше стали ценить самые простые вещи человеческого обихода, будь то хлеб или вода, лирическое стихотворение, песня или шутка, тихие радости самого обычного, ничем непримечательного существования.

Сложность, однако, состояла в том, что наряду с более высокой оценкой личности, индивидуального бытия (стало предельно ясно, что жизнь одна-единственная и что очень легко расстаться с нею), утвердился и более высокий взгляд на Россию, народ и то место и роль, которые призван был занять и сыграть отдельный человек в этой смертельной борьбе.

Отношение к смерти у Теркина мудро простое, не без некоторого фатализма. Конечно, он страшится смерти и не хотел бы умереть. Он «сник», «тоска согнула» его, когда он раненый остался на вражеской территории. Но даже тогда, весь в крови, «с лицом землистым», теряя сознание, он владеет собой и даже пытается шутить.

Надо сказать, что к шутке и балагурству Теркин прибегает обычно в минуты жизни трудные, а то и — очень тяжелые. Для него и для других это своего рода отдушина, помогающая восстановить душевное равновесие, не впадать в тоску и отчаяние.

Мы видим как в глухую пору войны (глава «О награде») Теркин в шутливом тоне мечтает о времени, когда войны уже не будет и можно будет приехать в отпуск в родные края, попасть на вечеринку к девчатам, вспомнить о боях-походах, да и награды свои показать. И этот разговор увлекает солдат, боль отпускает их души. На какое-то мгновение они перестают думать о том, о чем нельзя было забывать и чем сочувственно и с беспощадной правдой напоминает автор, что до конца войны еще очень и очень далеко, что в родных местах хозяйничают оккупанты, что «туда дороги нет», что многим из них не суждено будет вернуться с войны.