Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №6 (2001)

Мифы и догмы свободной рыночной экономики служат прикрытием для становления либерально-спекулятивной модели, для господства финансового капитала. Они обезоруживают государства, например Россию, перед лицом грядущих кризисов, катастроф, финансовых крахов. Особенно стойким оказался миф о конкуренции, о конкурентной среде на свободном рынке. Глубоко прав такой серьезный экономист, как С. Глазьев, утверждая, что их давно нет, они давно умерли и на Западе. Цены на основные продукты всюду более или менее жестко регулируются государствами. Много лет назад один из Рокфеллеров заявлял, что "конкуренция это грех", потому что крупные состояния создаются только в условиях монополии.

Финансовый кризис в Азии в 1997 г. нанес сокрушительный удар по либерализму и монетаризму. Р ы н о ч н ы е ф у н д а м е н т а л и с т ы начали стратегическое отступление, компенсируя свои потери на периферии, то в Бразилии, то в России, то в Турции. Всюду это уже поняли, кроме России, где продолжают приватизировать[4], монетизировать, вытеснять государство из экономики, а следовательно, и из мировой политики. Сорос, буревестник открытого общества, конечно, тоже против регулирования экономики н а ц и о- н а л ь н ы м и государствами. Но он за жесткое глобальное регулирование всего мирового хозяйства. "Без него, - пишет Сорос, - финансовый и политический кризис приведут уже в скором времени к дезинтеграции глобального капитализма". Национальные государства, национальные интересы и суверенитет народов он считает главным препятствием к преодолению кризиса.

Другой предупреждающий голос принадлежит Алэну Гринспэну, главе ФРС. Ему больше, чем кому-либо, ведомы все хитросплетения, неполадки и болезни мировой валютно-финансовой системы (если ее можно назвать системой, настолько она хаотична). В ФРС, которую он возглавляет вот уже второй десяток лет, стекается самая полная информация. Бранят во всем мире обычно бреттон-вудских близнецов - МВФ и Мировой банк. Но упускают из вида скрытую иерархию: командные импульсы исходят, как правило, от ФРС, от Гринспэна к министру финансов США (в 90-е годы к демократу Саммерсу), а от него к МВФ. Не случайно Дж. Буш в первые же часы после своего избрания 18 декабря 2000 г. встретился с Гринспэном, человеком, который знает о состоянии здоровья мировой экономики и может влиять на нее больше, чем кто-либо другой.

Этот человек, начиная с июля 1997 г., когда разразился кризис в Азии, стал все чаще выступать с предупреждениями о болезненных явлениях в мировой валютно-финансовой сфере. Замечено, что тон этих предупреждений становится все тревожнее. За заявлениями, как правило, следуют спасательные меры, в том числе крупные вливания долларов, изменения учетно-кредитных ставок и другие монетаристские инструменты. Оптимисты в прошлые годы обычно отмахивались от этих предупреждений: мол, старина Гринспэн решил перестраховаться! Что может грозить процветающему Западу, кто подорвет зеленый вездеход доллар?! Резко колеблются курсы? Так это обычная лихорадка здорового организма. Она была всегда. Сумели справиться с ней и в 1973 г. во время первого нефтяного кризиса, и в 1987 г., и в 1993 г., и в 1997 г., и в 1998 г. Сколько их было на биржах - тяжелых понедельников и черных пятниц! Но в последние два-три года даже оптимисты сникли. Гринспэн считает, что лихорадка перешла в глубокую патологию мировых финансов. Колебания курсов акций и валют углубились и участились. Азиатский кризис удалось остановить на пороге "золотого миллиарда". Да и то рикошетом он задел Японию. Тряхнуло Россию, Бразилию, второй раз за десять лет Мексику, осенью 2000 г. Турцию. Потом буря, казалось, развеялась. Однако весь 2000 г. наблюдалась растущая неустойчивость фондовых рынков в самих США, особенно акций высоких информационных технологий, так называемых "виртуальных производств". Многократно возрос спекулятивный сегмент рынка, который называют фондовым пузырем. Индекс Доу Джонса всего лишь за 6 месяцев 2000 г. взметнулся с 6500 пунктов до 10000 - 11000.

Это, конечно, не показатель успеха. Он не означает подъема реального производства. Поэтому неизбежна его болезненная коррекция, в лучшем случае мягкое сдутие спекулятивного пузыря и спад производства. Но Гринспэн настойчиво предупреждает о возможности внезапного краха, подобного краху 1929 года. При этом он ссылается на "безумные излишества рынка" (market"s crazy excesses). То есть, как и Сорос, он выражает недоверие рынку и ультралиберализму. А к его мнению прислушиваются во всем мире. Гринспэн как-то пояснил свою концепцию: в современных условиях нельзя верить в непогрешимость рынка. Невидимая рука "рынка" не работает, так как не поспевает за научно-техническим прогрессом, за революцией в информатике и системе телекоммуникаций. Ежедневно в считанные секунды международные спекулянты перекачивают из страны в страну 1,7 триллиона долларов, почти четверть годового ВНП США. Так же, как Сорос, Гринспэн выступает за свободу переливов капитала, но он настаивает, чтобы не государства, а международные организации, в первую очередь МВФ, Мировой банк и Всемирная Торговая Организация, устанавливали элементарные правила в международных экономических отношениях.

13 июля 2000 г. незадолго до встречи "восьмерки" на Окинаве, Гринспэн в очередной раз и на особенно тревожной ноте предупредил о возможности мирового финансового краха. Это, собственно, и был основной вопрос, обсуждавшийся "семеркой". "Семеркой", а не "восьмеркой", потому что российский президент не мог на нем присутствовать. В "семерку" входят семь самых крупных стран-кредиторов, а Россия с ее 149-миллиардной задолженностью является самым крупным в мире должником. Люди в советское время жили скромно, но гордились тем, что их страна не имела долгов. СССР во всем мире имел репутацию исключительно аккуратного плательщика. Таким сейчас считается Китай. Все твердо знали это. И вдруг сообщают, что "советские" долги составляют 105 млрд долларов. Взяты эти займы были в годы перестройки при М. С. Горбачеве под залог "общечеловеческих ценностей". Так что это не советские, а горбачевские долги. А куда их вложили, что при Горбачеве построили, наша общественность так и не узнала. Несмотря на провозглашенную гласность. Заемные деньги разворовали втихую. Потом очередные временщики легкомысленно взвалили на Россию долги всех 15 республик и набрали еще полсотню миллиардов долларов новых займов.

Долговая петля прочно и надолго наброшена на Россию. Было 35 млрд долга, отдали 17 млрд, стало 47 млрд - такую горькую статистику приводил в ноябре 2000 г. президент Путин. Весьма сомнительно, что можно успешно проводить независимую внешнюю, да и внутреннюю политику, защищать национальные интересы, имея такую задолженность. Для этого надо быть Соединенными Штатами, бесконтрольно печатать бумажные доллары, контролировать цены на мировом рынке, в том числе на энергоносители, и при этом иметь триллионные долги! У России, увы, иные возможности. Те, кто так щедро давал легкомысленным правителям России займы, знали, как повязать страну. В большой политике внешние займы для этого и даются. Обращает внимание, что чем более твердо президент Путин берет курс на возрождение России, тем жестче становятся кредиторы Лондонского, Парижского и прочих клубов. Они стремятся перекрыть все пути, не допустить, чтобы Россия вырвалась из долговой петли. А пик долговых платежей приходится на 2003 г. начиная с которого Россия в течение 7 лет будет платить по 18 - 19 млрд долларов, т. е. больше половины бюджета. Те, кто так безответственно брал займы, продолжают управлять финансами страны. Упрекают на Западе не их. Они свои люди! О"Нил, новый министр финансов США, упрекает народ России. "Добросовестные народы платят свои долги", - сказал он в феврале в Палермо.