Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №7 (2001)

К слову, в Кишиневе, как и в большинстве постсоветских столиц, слышна в основном русская речь. Частные объявления, провинциально расклеенные на заборах, — все на русском. А на газетных лотках я обнаружил знакомую “Комсомолку”-толстушку, “АиФ” с местным вкладышем (на русском), правительственную “Независимую Молдову” (опять же русскоязычную) и, разумеется, россыпь или, скорее, сыпь — яркую, как при инфекционной болезни, — московских изданий типа “СПИД-инфо”. Куда же без них, ими осеменены все города и веси бывшего СССР.

До назначенной на одиннадцать встречи с президентом оставалось несколько часов, и, разместившись в гостинице, я набросился на прессу. Выделил сообщения о международных контактах. В одном номере “Независимой Молдовы” отчеты сразу о двух акциях, проведенных китайским и индийским посольствами: первое передало в дар республике автоматическую линию для завода, на котором работают слепые, второе — партию медикаментов на сумму в полмиллиона долларов. Восточные гиганты спешат освоить политическое пространство “красной” Молдовы. Не отстает и Запад: к Воронину зачастили посланцы от МВФ и прочих фондов, стремясь прощупать почву и установить контакты с теми, кто пришел к власти на волне критики глобалистских структур. Бойкот со стороны “международного сообщества”, которым “демократы” пугали как неизбежным следствием победы коммунистов, не состоялся.

Не заметно и признаков саботажа чиновников, доставшихся новой власти в наследство от правительства Брагиша. Показательны публичные уверения примара (мэра) Кишинева С. Урекяна: “Мой партбилет на том же месте, где был все эти годы”. Впрочем, кишиневские журналисты не преминули ядовито заметить: “Главное, чтобы городское хозяйство столицы не оставалось на том же месте, где было все эти годы. А партбилеты, наверное, ищут бригадиры строителей, перерывших столицу траншеями” (“АиФ”, № 21, 2001).

При чтении обнаруживаются любопытные параллели с российскими “темами дня”. Жителям Молдовы, как и нам, придется больше платить за ЖКХ. Видимо, это требование времени: здания и теплосети и впрямь обветшали. Но, в отличие от российских властей, молдавские коммунисты решили посоветоваться с народом. Специальное объявление в “Независимой Молдове” приглашает к дискуссии. Здесь же сообщение о том, что парламент принял Закон об инспекции труда. Государство намерено следить за соблюдением правил охраны труда, его оплатой, продолжительностью рабочего дня. Сравните с титаническими усилиями Касьянова—Путина продавить сквозь Думу новый Трудовой кодекс, уже окрещенный профсоюзами рабовладельческим, и, как говорится, почувствуйте разницу...

Из газет я почерпнул дополнительные сведения о человеке, ради встречи с которым приехал в Кишинев. В те дни Воронину исполнялось 60, и “АиФ” поспешил откликнуться. Владимир Николаевич родился в мае 41-го в Дубоссарах (сейчас это Приднестровье). Мать — молдавская крестьянка, отец — русский военный. Погиб в начале войны. После Победы мать снова вышла замуж за уполномоченного от райкома, занимавшегося коллективизацией. О себе Воронин говорит: “С детства был лидером: старостой класса, председателем совета отряда, потом — пионерской дружины. Когда сформировался как личность, меня стала двигать советская система подбора, воспитания и расстановки кадров. Тогда карьеризм не поощрялся, как сейчас: не стесняясь идут и идут за портфелями! Протекционизм был. Но мне кажется, он существовал на уровне межличностных отношений: кто-то кому-то нравился больше. Не было подсиживания и грязи. А сейчас это похлеще, чем на конкурсах красоты! Я знал одну обязанность: работать!” (“АиФ”, № 21, 2001).

Прошел всю советскую кадровую лестницу: хозяйственный руководитель, партийный работник, депутат, министр. После крушения системы воссоздал партию коммунистов — ПКРМ. Верит в партию и в некую “нематериальную силу”, которая ведет человека по жизни. “Подозревает”, по его собственным словам, что она персонифицирована... Женат (Таисия Михайловна — украинка с Кировоградчины), имеет детей и внуков.

В президентский дворец — высокий куб из светлого бетона и карих зеркальных стекол — я приехал, лучше представляя человека, с которым предстояло говорить. Не слишком тщательный по московским меркам контроль, и я в небольшом зале для приемов, не раз виденном в теленовостях. За минуту до встречи — приятная неожиданность. Через боковую дверь вошел невысокий человек в очках с толстыми линзами. С любопытством взглянув, представился: Дораш, советник президента. — И сказал, с вожделением покосившись на стопку “Нашего современника”, выложенную мною на столе: “Я читал все Ваши статьи с 90-го года...” Разумеется, стопка тут же уменьшилась. И тотчас сопровождавшие меня сотрудники пресс-службы встали. Передо мной был Воронин. Невысокий, по-крестьянски крепкий, усталый, несмотря на ранний час, и, кажется, простуженный. Заговорил негромко, раздумчиво, оживляясь и частя, когда разговор задевал его за живое.

ВЛАДИМИР ВОРОНИН: “ЛЮДИ ХОТЯТ ДИСЦИПЛИНЫ И ЧЕСТНОСТИ”*

Александр КАЗИНЦЕВ:Владимир Николаевич, под Вашим руководством компартия Молдовы победила на недавних парламентских выборах. Вы избраны президентом Республики. Это наиболее значительный из целого ряда успехов левых сил в государствах бывшего СССР. По признанию политологов, растет влияние коммунистов в Армении и Грузии. КПРФ и КПУ — крупнейшие партии в России и на Украине. Александр Лукашенко, несомненно, приверженец левой идеи. Что стоит за этой возвратной левой волной? Как она скажется на жизни простых людей и судьбе постсоветских государств?

Владимир ВОРОНИН: Простые люди поняли, ч т о они потеряли, чего лишились. Я буду говорить о нас, о Молдове. Как проходили процессы “национального возрождения”, якобы расширенной демократизации общества? Они развивались на материальной базе, оставшейся от социализма. В начале 90-х люди не думали о куске хлеба, о том, как будет учиться ребенок, получат ли они квартиру (если стояли в очереди, знали — получат), не думали о социальных гарантиях. По большому счету, не думали о завтрашнем дне. Все перечисленное они считали само собой разумеющимся. А мечталось о большем: упадет “железный занавес” — можно будет кататься за границу, болтать, что хочешь, не занимаясь конкретным делом. Вот на этих ожиданиях и пришла “демократическая” власть. И начался второй этап процесса: утвердившись, власть занялась решением своих собственных задач. Прежде всего, приватизацией. У вас ваучерной, у нас боновой. Мы, коммунисты, оценили ее как крупнейшее ограбление народа в истории ХХ века. Были запущены разрушительные процессы, приведшие к той жизни, которой живут сегодня не только молдаване, но, как Вы правильно заметили, и армяне, и грузины, и украинцы, и россияне. Теперь началось отрезвление. Переоценка ценностей, в том числе и “демократических”.