Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №4 (2002)

После присоединения Крыма к России здесь с помощью русских войск были проведены первые восстановительные работы, в частности, была расширена легендарная лестница в 83 ступени, ведущая в Успенскую церковь и к располо­женным высоко на скале настенным росписям образа Пресвятой Богородицы и предстоящих святых, ныне возобновленным.

Все монастырские постройки расположены в три яруса. Нижний, на подходе, включает в себя ворота, гостиницу, трапезную, два фонтана (один действующий), средний — обветшавшие ныне дом настоятеля с фонтаном, Иннокентиевскую церковь и три пещерных келии, верхний — три церкви, 13 пещерных келий и колокольню, откуда открывается захватывающий вид на окрестности.

Древний пещерный храм во имя Успения Богоматери весьма просторен. Плоский свод поддерживают четыре вырубленных из скалы колонны, в левой стене — большие оконные проемы с видом на ущелье Марьям-дере. Здесь находится список чудесно обретенной в XIV веке иконы Богоматери (оригинал после депортации христиан был вывезен в Церковь Успения близ Мариуполя, где и остался), а также список Ватопедской (Афонской) иконы Божией Матери, именуемой “Пантанесса” (“Всецарица”), имеющей чудотворную силу приводить к покаянию и вразумлять чародеев, колдунов, экстрасенсов и исцелять тяжелые болезни, в том числе и рак. Два других пещерных храма, святого Евангелиста Марка и святых Константина и Елены, возведены в XIX веке.

Ансамбль этого почему-то почти неизвестного в России крупнейшего древнего православного монастыря, величаво вытянувшийся по краю глубокого ущелья, вдоль длинной скалы, настолько впечатляющ, что его даже нет возможности сравнивать с, напротив, широко известным у нас Бахчисарайским дворцом — о последнем, да простят мне крымские татары, уже просто забываешь. А ведь если бы не русский поэт Пушкин, подумалось мне, никто в России про эту ханскую ставку не знал бы вообще, как не знают про другие немногочисленные памятники крымско-татарской архитектуры в Крыму. Крым не потому русская земля, что мы его когда-то завоевали, его и другие завоевывали, в том числе и татары; и даже не потому, что наши постройки в Крыму красивее и монументальнее, просто каждая земля имеет от Господа определенное духовное предназначение, мало связанное с экзотикой, топонимами, национальной кухней, танцами и костюмами, и раскрыть его было суждено лишь православным.

Многие крымские татары чувствуют это, но делают совершенно неправильные выводы: им кажется, что они избавятся от своеобразного комплекса неполно­ценности, сделав своим главным врагом Православие. Два года назад Совет министров Республики Крым принял решение вернуть Успенскому монастырю ряд исторически принадлежащих ему зданий, в которых до недавнего времени размещался психдиспансер. Руководство находящегося по соседству крымско-татарского медресе (в этих заведениях в Крыму, как теперь стало известно, проходили подготовку направляющиеся в Чечню ваххабиты) заявило вдруг протест и развернуло такую активность, которой могли бы позавидовать наши право­славные общественные организации. Меджлис крымских татар в Симферополе сумел без всяких на то юридических оснований добиться приостановки решения Совмина.

Но этим дело не ограничилось. 25 июля прошлого года, буквально за несколько дней до моего приезда в Бахчисарай, татарские националисты напали на древнюю обитель. Предварительно обработанная профессиональными провокаторами, среди которых особо отличался заместитель главы Бахчисарайской районной адми­нистрации Умеров, толпа крымских татар в несколько сотен человек, вооруженная камнями, палками и дубинками, с криками “Аллах акбар!” ринулась на монастырскую территорию. В этой ситуации не дрогнули, не отступили монахи обители и прихожане, мужчины и женщины. Многие из них серьезно пострадали от озверевших исламистов. На высоте оказались и вызванные к месту беспорядков местные казаки и бойцы спецназа МВД Украины “Беркут”, имеющие богатый опыт “контактов” с татарскими экстремистами. (Во время коктебельских беспорядков в 1995 году они быстро привели к “общему знаменателю” столь же озверевшую толпу, двигавшуюся в автомобилях на Симферополь, открыв по ним огонь из пулеметов.) Только после того, как “беркуты” и казаки блокировали погромщиков, появился представитель “самой мирной религии мира”, как любят говорить о себе исламисты, крымско-татарский муфтий, и повел переговоры с наместником монастыря отцом Силуаном. В итоге погромщики разошлись. Настораживает, что абсолютно никто из них, несмотря на пролитую ими кровь, не был наказан, особенно главный провокатор Умеров.

Подобные беспорядки были организованы меджлисом не только в Бахчисарае, но и в Джанкое, Судаке, Терновке. A чтo православных ждет, если крымские татары, не дай Бог, придут к власти, я думаю, гадать не нужно: священник Иаков в своем сказании о мощах неизвестного святого нарисовал достаточно впечатляющую картину.

“Жидовский городок”

Из Успенского монастыря хорошо видна горная крепость на другой стороне долины Марьям-дере, верхние постройки которой нависают прямо над пропастью. Это — древний город Чуфут-кале (он же Кырк-ор, Топрак-кала, Бутмай, Гевхер-кермен), названный русским послом Петром Савеловым (1628 г.) и вездесущим священником Иаковом, побывавшим и здесь (1634 г.), “жидовским городком”. Это выражение едва ли носит оценочный характер, скорее, оно является прямым переводом названия Чуфут-кале с крымско-татарского: в ХVII веке в пещерном городе проживали в основном караимы, исповедующие особую форму иудаизма, а слово “жидовский” употреблялось тогда на Руси в значении “иудейский”.

А до ХVI века именно здесь, а не в Бахчисарае, располагалась ханская ставка. Но крепость возвели не татары, они захватили ее лишь в середине XIV века, Здесь тогда жили аланы-асы, исповедовавшие Православие. Они, в свою очередь, сменили греков-византийцев, которые в V—VI веках заложили эту крепость (она называлась то ли Каллиакра, то ли Фулла), а потом передали ее аланам, своим союзникам, — федератам, как говорили тогда. В ХI—ХIV веках на южном склоне горы существовал христианский монастырь, пещерные сооружения коего сохранились и поныне.

Но были на плато и такие обитатели, о которых мы ничего или почти ничего не знаем. История Крыма — как заколдованная матрешка: сколько ее ни вскрывай, последнюю не удается обнаружить. Похоже, люди жили на плато Бурунчак от сотворения мира. Исследования историков и археологов показали, что человек обитал здесь еще в неолите, то есть не менее 7 тысяч лет тому назад. В первой половине первого тысячелетия до Рождества Христова в этих местах появились знаменитые тавры (их еще называют представителями кизил-кобинской культуры). Поселение тавров обнаружено по другую от Успенского монастыря сторону горы Бурунчак, в ущелье Ашлама-даре, а плато, как считают, служило им убежищем.