Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №7 (2002)

По гамбургскому счету, то есть по счету, который ведется не для публики, а для профессионалов, XX век — это русский век.

Мы прожили великий, удивительный и во многом горький век. С надеждою вглядываемся в начавшийся XXI век, с надеждою, что великая Россия займет в нем достойное место!

Ярослав ГАЛАН

В июле нынешнего года исполняется 100 лет со дня рождения Ярослава Александровича Галана, выдающегося украинского советского писателя-публициста.

О нем не прочитаешь сегодня в украинских учебниках литературы, его имени не услышишь ни по радио, ни по телевидению. Еще бы — будучи уроженцем Западной Украины, Ярослав Галан всю свою жизнь боролся против украинского национал-сепаратизма, уродливого искусственного движения, выдуманного в Вене, насажденного сначала в галицийских землях, а потом, в годы горбачевщины, пустившего свои ядовитые корни по всей братской Украине. Ярослав Александрович боролся с предателями нашей великой единой Родины пером, своими великолепными памфлетами и очерками, а они его зарубили топором прямо за рабочим столом. Это случилось в 1949 году.

Увы, если что и изменилось с тех пор на Западной Украине, то в худшую сторону. Да и не только на Западной... Мы видели по телевизору, что честь открыть украинский парламент нового созыва предоставлена некой старушке по фамилии Стецько. Кто же эта Стецько? А это дочь “премьер-министра” Бандеры.

Чтобы наши читатели (и наши друзья на Украине), привыкшие к проклятиям “сталинским преступлениям на Украине”, с занудным постоянством повторяемым и российскими, и украинскими СМИ, составили представление о деятельности господ Бандеры и Стецько в период гитлеровской оккупации и после, мы помещаем поистине страшный очерк Галана “Чему нет названия”, написанный в 1945 году.

Когда прочитаешь его, становится абсолютно ясно, почему “люди” (специально закавычиваем это слово), описанные в очерке и им подобные, убили Ярослава Александровича Галана.

ЧЕМУ НЕТ НАЗВАНИЯ

Четырнадцатилетняя девочка не может спокойно смотреть на мясо. Когда в ее присутствии собираются жарить котлеты, она бледнеет и дрожит как осиновый лист.

Несколько месяцев назад в воробьиную ночь к крестьянской хате, недалеко от города Сарны, пришли вооруженные люди и закололи ножами хозяев. Девочка расширенными от ужаса глазами смотрела на агонию своих родителей.

Один из бандитов приложил острие ножа к горлу ребенка, но в последнюю минуту в его мозгу родилась новая “идея”.

— Живи во славу Степана Бандеры! А чтобы чего доброго не умерла с голоду, мы оставим тебе продукты. А ну, хлопцы, нарубите ей свинины!..

“Хлопцам” это предложение понравилось. Они постаскивали с полок тарелки и миски, и через несколько минут перед оцепеневшей от отчаяния девочкой выросла гора мяса из истекающих кровью тел ее отца и матери...

Вот до чего дошли выродки-бандиты, именующие себя “украинскими националистами” — бандеровцами, бульбовцами, мельниковцами. Их деятельность за последние годы — это беспрерывная цепь диких зверств, чудовищной разнузданности и непревзойденных провокаций.

В январе 1940 года в ОУН произошел “раскол”: Бандера откололся от Мельника, гестаповские близнецы разошлись. Этого требовали интересы близнецов, этого требовали интересы их матери — гитлеровской Германии.

Роли были распределены так: Мельник должен был остаться явным безоговорочным лакеем Берлина, Бандера — чем-то наподобие Азефа. Горланя о “самостийной” и “соборной”, этот демагог-провокатор пытался сплотить вокруг себя как можно больше янычар-головорезов, готовых уже в первый день нападения Германии на Советский Союз стать шпионско-диверсионным отрядом гитлеровской орды.

Тридцатого июня 1941 года, на второй день после вторжения немцев во Львов, Бандера создал свое “правительство” для Украины. Через двадцать четыре часа после этой комедии произошла и другая: гестапо арестовывает Бандеру и его “премьер-министра” Стецька. “Арестовывает” и... предоставляет ему при этом полную возможность и дальше руководить своей шайкой...

С осени 1941 года бандеровская ОУН постепенно уходит в “подполье”: а подполье, кстати сказать, довольно мастерски устроено гестаповскими режиссерами. Захватчикам надо было любой ценой разбить единство украинского народа, парализовать растущее партизанское движение. И оккупанты сделали ставку на бандеровскую группу ОУН. Ей было дано задание направить по другому руслу антинемецкие настроения масс, не допустить до того, чтобы лютая ненависть украинского народа к немецким захватчикам вылилась в вооруженную борьбу за освобождение Украины.

И бандеровцы начинают действовать. В немецкой типографии в Луцке они печатают... антинемецкие листовки; новейшими немецкими автоматами вооружают свою так называемую УПА. Но ни их листовки, ни их автоматы не причиняют немцам особого вреда. От самой листовки еще никто не погиб, а пули бандеровцев получают ту особенность, что они летят не в сторону немецких карательных отрядов, а в грудь украинских и польских крестьян, их жен, матерей и детей и в спины партизан — мстителей за обиды украинского и польского народов.

Вся эта каинова работа не могла, конечно, изменить и не изменила естест­венного развития событий. Украинский народ раскусил провокацию, с его помощью Красная Армия победно продвигалась на запад, освобождая от врага все новые и новые украинские земли. А гитлеровцы и их националистические прихлебатели оказались у разбитого корыта.

Могло бы казаться, что это уже конец, что это уже дно, ниже которого немецко-украинская националистическая нечисть опуститься не может. Но нет! Даже тогда, когда окончательное поражение Германии стало вопросом ближай­шего времени, украинская агентура Берлина осталась верной себе, показала себя наиболее преданной лакейской сворой среди всех клевретов Гитлера в Европе.

Правда, эти профессиональные предатели еще и сегодня между одним и другим своим злодеянием декларируют о “самостийной” и “соборной”, называя себя при этом “независимым политическим фактором”. Но об этой “независи­мости” оуновских бандитов говорят факты. Факты неопровержимые, поддер­жанные показаниями действительных и единственных вдохновителей украинских националистов — господ из гестапо.

Предоставим слово документам. Пусть они войдут осиновым колом в могилу того, что долгие годы называлось смрадным термином: “украинский нацио­нализм”.

Весной 1944 года Красная Армия в своем освободительном походе перешла реку Збруч. Примерно в то же время в немецкую охранную полицию и СД дистрикта* Галиция явились бандеровские “делегаты” с заявлением о том, что представитель так называемого “Центрального руководства ОУН — бандеровцев” Герасимовский желает “от имени политического и военного сектора ОУН” обсудить с гестапо возможности тесного сотрудничества против “большевизма” в новых условиях.