Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №1 (2004)

Но введение единой валюты — только один из элементов союзной архитектуры, и его нельзя вырывать из общего контекста. Какая единая валюта там, где нет решения всех экономических вопросов?

Не может быть свободного рынка капитала, если не будут сняты таможенные барьеры, которые по-прежнему сохранены в России. Надо создать единое экономическое пространство и только потом вводить единую валюту. Если нарушить последовательность укладки таких “кирпичиков”, дом рухнет еще до того, как мы его построим. Деньги в общественном организме — это кровь, которая, если говорить медицинским языком, циркулирует в кровеносной системе. Посмотрите на нашу “кровеносную систему”. Там кругом тромбы. Чтобы ввести валюту, которая бы циркулировала по этой кровеносной системе, надо срочно убрать тромбы. Иначе они оторвутся. А когда это происходит, ясно, что получается.

На чем мы настаивали? Надо выполнить то, о чем мы договорились раньше. (Аплодисменты.) И что уже прописано в соглашениях и договорах, и что стало законами в наших государствах.

Российская Федерация этого пока не сделала. Но заверила нас, что в ближайшее время они закончат все внутригосударственные процедуры и введут в действие все договоры в полном объеме, которые были заключены. Их надо выполнять, а не разрушать.

Хотите пример, пожалуйста. Мы заключили Договор, к которому почему-то постоянно привлекается внимание журналистов, особенно с российской стороны. О поставках газа. Это Договор не о бесплатной поставке газа. Это Договор не о поставках газа по минимальным внутрироссийским ценам. Это масштабный Договор о создании равных условий для субъектов хозяйст­вования Беларуси и России.Мы предоставляем российским предприятиям и бизнесу, которые у нас работают, полные права, как и белорусским, на территории Беларуси. Россияне нашим предприятиям, нашему бизнесу в России предоставляют такие же права, какие имеют российские предпри­ниматели и бизнесмены в Беларуси. Здесь сотни вопросов, в том числе равная ценовая политика. Но какая же будет равноправная экономическая политика, если, к примеру, тепличное хозяйство “Ждановичи” потребляет газ по 50 долларов, а где-то в Башкортостане, где я был и задавал вопрос о тепличном хозяйстве, по 12 долларов? Скажите, какая может быть здесь конкуренция, если мы выращиваем помидоры, огурцы на этом комбинате и платим по 50 долларов за газ, а тепло — это основное для тепличного хозяйства, — а там по 12? Мы делали уступки — и так было в соглашении записано — по одним направлениям, а они делают уступки по другим направлениям, в том числе и по газу. Что произошло? Захотелось России участвовать в привати­за­ции нашей газотранспортной системы. Пожалуйста, участвуйте. Ведите переговоры по цене, по условиям. Не получается — “разговорчивыми” оказа­лись белорусы. Выходит Премьер России и говорит: “Я не буду выполнять пункт 2 Соглашения о предоставлении равных условий для субъектов хозяйст­вования”. То есть то, что касается газовой сферы. Так что это за отношения между госу­дарствами?

И представьте, в такой ситуации, когда не выполняется ряд соглашений и вот таким образом действует руководство России, нам предлагают: возьмите российский рубль. “Это благо для белорусов, возьмите, вы сразу в два раза станете богаче”. Через запятую говорят: “Если вы российский рубль не возьмете, мы вам отвернем голову”.

Какая была бы у вас реакция? Даже если бы вы другой информацией не обладали? Вы бы подумали: дают счастье, не берет другая сторона. Ну и хорошо, баба с воза — коню легче. Есть такая поговорка у россиян и белорусов. Нет, начинают продавливать. Зачем? Я прямо на этом заседании, на закрытой части сказал: не хотят ли намертво привязать Беларусь к России? Не хотят ли, как у нас некоторые говорят, зацепить нас на крючок, чтобы в нужный момент нас подтягивать? Рыбаки знают, как это делается. Пока рыба не устанет. Потом выбросят на берег.

Скажите, у вас не было бы таких опасений? У меня они есть. Я уже говорил о том, что мы начинаем строить дом с крыши, мы видим этот график и дом, который развалится.

Есть и другие вопросы, более существенные. Мы не против того, чтобы российский рубль с 2005 года был единой валютой на нашем пространстве, выполнял роль валюты в Беларуси и России до 2008 года, когда мы выработаем новую валюту, как это записано в Договоре. Мы не против, но нам нужны гарантии, чтобы мы, как я уже говорил, когда нам кран этот денежный перекроют, не поползли куда-то на Монетный двор или к Кремлю и не ползали там, выпрашивая, вымаливая свое. (Аплодисменты.)

Когда мы говорим о валюте, не надо забывать, что это элемент государст­венности, это элемент независимости, важнейший элемент. Поэтому, вводя валюту другой страны, чужую валюту, Беларусь должна иметь гарантии. Как экономические, так и политические, чтобы не дестабилизировать, не разрушить обстановку, которая сложилась у нас в стране. Она очень хрупкая. Нам часто говорят, и Владимир Владимирович об этом говорил мне в Сочи: ну что, если мы вас обманываем, вы вернетесь к своей валюте. Я говорю: мы уже один раз возвращались после распада Советского Союза — и до сих пор еще “кувыркаемся”.

Вы можете спросить: к чему пришли в результате всех этих споров и жестких разговоров? Мы пришли к тому, что если Россия будет “продавливать” только союзную валюту, в Беларуси будут настаивать на том, что вытекает из Договора — на Конституционном Акте, на усилении нашего Союза.

При негативных позициях в этом вопросе мы вообще разрушим наш Союз и ни к чему не придем, ни о чем не договоримся. Поэтому пришли к выводу: наступил момент, когда мы остановились и не можем сделать вперед даже небольшого шага. Я предложил: давайте не будем разрушать Союз на радость тем, кто у нас за спиной. Давайте остановимся на существующем уровне и будем работать в рамках того Договора, который сегодня есть. Это неплохой Договор, хороший договор. Это Закон в России и в Беларуси, давайте выполнять этот Закон.

Как видите, я честно сказал: мы и вперед не продвинулись, но мы не сделали ни одного шага назад. Мы договорились, что будем продолжать переговоры по всем конкретным вопросам и будем работать над Конститу-ционным Актом, который обсудим в первой декаде февраля 2004 года.

Вот все то, что я хотел сказать во вступительной части.

Могут заметить: вот договорились не будоражить общественное мнение, а Лукашенко процентов на 75—80 рассказал о том, о чем говорилось на Госсовете. Я это сделал после того, как “некие анонимные” источники из Кремля вбросили в средства массовой информации заведомо ложные факты и начали дезинформировать население. В этой ситуации я просто вынужденсказать, о чем шел разговор и очень аккуратно о тех позициях, которых придерживаются две стороны — Беларусь и Россия.