Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №10 (2004)

Почтительным было и традиционное отношение к учителям. Первона­чально эту функцию вообще выполняло священство. Так называли духовных наставников в самых разных культурах. “Учитель” — очень частое обращение апостолов ко Христу. В процессе секуляризации жизни наряду с религиоз­ными учебными заведениями появились светские школы. Учительство выделилось в особую профессию, но благоговейное отношение к настав­никам детей и юношества сохранялось на протяжении многих веков. И лишь по мере распространения либерализма, когда чувство собственного достоин­ства стали отождествлять с непослушанием и своеволием, авторитет учителя пошатнулся. Ну а с конца 60-х годов XX века его и вовсе начали целенаправ­ленно разрушать.

Важнейшей точкой отсчета явилась так называемая “парижская весна” 1968 года, ознаменовавшаяся массовыми студенческими беспорядками. Разбушевавшаяся молодежь протестовала против “буржуазного ханжества”, требовала, чтобы на всех этажах студенческих общежитий стояли автоматы, выдающие презервативы, и возмущалась косностью преподавателей, которые дерзают поучать молодежь.

А сегодня в странах Запада авторитет учителей пал так низко, что не только в университетах, но и в школах педагоги все чаще оказываются в положении жертв: их регулярно бьют, грабят и убивают. Всего несколько фактов. 14 ноября 1995 года семнадцатилетний Джеймс Роуз, ученик школы Ричленд в г. Линквиль (штат Теннеси), застрелил учительницу и однокласс­ницу. Еще одна учительница получила ранения. 24 марта 1998 года в г. Джонс­боро (штат Арканзас) два ученика местной школы открыли стрельбу. Одна учительница была убита. Недавние исследования показывают, что 20% школ США сообщают о фактах насилия в своих стенах. Во многих американских школах администрация даже вынуждена держать полицейских — они называются “команда Стоп” — для усмирения особо энергичных учеников. Учителя же ни себя, ни детей, подвергающихся нападению одноклассников, защитить не в состоянии. Слово учителя давно ничего не значит. Эффект может возыметь только грубая сила, которой учителя, по преимуществу женщины, не обладают. Впрочем, если бы и обладали, она бы им все равно не пригодилась, так как либеральные законы лишили педагогов права даже выгонять хулиганов из класса. Вот и приходится приглашать полицию, которой пока еще дозволяют (если она, конечно, поспеет вовремя!) ограждать взрослых от насилия детей. И ведь хватает у кого-то наглости называть это осатанение демократическими нормами, правами ребенка...

Ну, чем не прообраз ада, где царствуют злоба, жестокость и право силы? Тоже иерархия, только отнюдь не Божественная, а совсем наоборот. А начиналось-то все с любви, с желания дружеских отношений с детьми. Но в угаре демократизации как-то не учли, что любовь ребенка к взрослому без уважения немыслима. Без него — или презрение, или голый страх.

По-видимому, это интуитивно почувствовали выпускники школы, где побывал журналист Рома.

— Меня поразило, — сказал он, — как грамотно был срежиссирован прощальный вечер. Сначала объяснения учителям в любви, а потом — капустник.

— Почему “грамотно”? — спросили мы.

— Как почему? — удивился Рома. — Неужели вы не понимаете? После театральных сценок, в которых ребята пародировали учителей — какие-то особенности их внешности, речи, походки, — объясняться им в любви было бы неуместным, фальшивым до неприличия. Да нет! — Просто невоз­­можным.

МИХАИЛ ЧЕРНАВСКИЙ,

кандидат философских наук

Его поиски политического идеала были неустанными и самоотвер­женными. Его путь — противоречивым и для многих неожиданным. Но за все свои просчеты и надежды он заплатил жизнью. Судьба и творчество Николая Васильевича Устрялова — может быть, наиболее яркий и драматический пример искания истины в богатом полити-

­ческими бурями и страстями ХХ веке.

ПЕРВЫЙ НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИК

(Н. В. Устрялов как политический писатель)

Творческое наследие и идейная эволюция Николая Васильевича Устрялова (1890—1937 гг.) крайне интересны тем, что они отражают причудливые идеологические хитросплетения богатой на события эпохи в жизни России конца XIX — первой трети XX веков1. Устрялов стал свидетелем многих важнейших событий жизни нашей страны на переломном этапе её развития. Позиция свободного в выражении своего мнения публициста сделала Устрялова уникальным свидетелем эпохи, проанализировавшим истоки и смысл Октябрьской революции 1917 года и предложившим свое видение сущностных изменений сталинского режима в сторону национально-государственных основ, охарактеризованных Устряловым как национал-большевизм.

Н. В. Устрялов родился в Санкт-Петербурге 25 ноября 1890 года в дворянской семье. Его отец, будучи достаточно состоятельным практи­кующим врачом, смог дать своему сыну хорошее образование — в 1908 году Николай Устрялов окончил с серебряной медалью гимназию, поступил на юридический факультет Московского университета, который окончил в 1913 году с дипломом I степени. С 1916-го по 1918 год он преподает в МГУ государственное право.

Мировоззрение молодого Устрялова формируется в либерально-государственном ключе — наряду с признанием основных либерально-демократических свобод, его привлекает также проблема нации (“Нацио­нальная проблема у первых славянофилов”) и идея государст­венности, которую он склонен предпочесть любым формам космополитизма (“К воп­росу о русском империализме”).

К 1917 году Н. В. Устрялов становится активным членом партии кадетов, приветствует Февральскую революцию и с надеждой взирает на Временное правительство, способное, с его точки зрения, воскресить в России национальную идею и поднять воинский дух в армии (“Революция и война”). Проблемой формирования нового законодательства как прочного и несокрушимого правового строя, соответствующего национальному созна­нию, должно будет заняться, по мысли Устрялова, Учредительное собрание (“Что такое Учредительное собрание”).

Однако уже в середине 1917 года молодой кадет разочаровывается в способности Временного правительства эффективно управлять страной, он признаёт полный крах идеи построения “правового государства” и называет всё происходящее в стране адом и сползанием к рабству (“Товарищ и гражданин”). Осенью 1917 года, после поездки на фронт, его одолевают катастрофические предчувствия, связанные с тем, что старое сознание рухнуло, а новое ещё не появилось. В данной ситуации Устрялов уповает на народный инстинкт, народное чувство, народный гений, взывает к необ­ходимости появления национального героя, способного “железом и кровью” спасти страну (“Революционный фронт”).