Михаил Ненашев - Иллюзии свободы. Российские СМИ в эпоху перемен (1985-2009)

Прошло много лет, уже нет Николая Николаевича, изменились, постарели и мы, оставшиеся его друзья, а все звучит во мне этот старинный романс и все также продолжает пробуждать воспоминания давно минувших дней.

Представление о Н.Н. Родионове будет неполным, если я не скажу о человеке, без которого многое бы ему, наверное, не удалось достичь, свершить. Я говорю о Раисе Матвеевне – жене Николая Николаевича. Она была не только женой, но и его верным единомышленником, другом, способным разделить любые горести, взять на свои плечи многие из трудных забот, без которых немыслима жизнь. Замечу, судьба жен высокопоставленных партийных работников всегда была необычной и трудной. Я уже не говорю о трагедии жен так называемых врагов народа времен сталинских репрессий – тех самых мучениц без вины виноватых.

Знаю из собственного опыта и утверждаю без всякого преувеличения, что Родионов и другие партийные работники очень многим из того, что им удалось сделать полезного в своей жизни, обязаны своим женам, и потому в неоплатном долгу перед ними. Без их участия немало из них просто бы не состоялись, не выдержали бы жестокие требования, которые предъявлялись в то время к партийному работнику. Раиса Матвеевна Родионова, будучи человеком образованным, имеющим прекрасную инженерную московскую подготовку и немалый практический опыт работы, в том числе и военных лет, могла и сама по себе стать известным человеком. Ибо к тому же была женщиной с волей и характером, со своим мнением и позицией. В общем, она из тех, о ком можно сказать, что это личность. Особенно велика, просто незаменима была роль жены в трудные времена неудач, поражений, а они были неизбежны, и устоять в то время можно было, имея рядом мудрого и надежного друга – жену. Я много лет наблюдал, как бережно и трогательно Николай Николаевич относился к своей жене, хотя не был ни аскетом, ни сухарем и пользовался большим вниманием и расположением женщин как интересный и обаятельный мужчина.

Взаимоотношения мужа и жены всегда легко проверить в обычных буднях жизни. Существует очень простой, но верный тест для проверки этих отношений. Представьте себе, читатель, группу мужчин – товарищей по работе, возвращающихся со службы поздно вечером, эдак в 11 или 12 часов, а такое у членов бюро обкома случалось: то по случаю какого-либо торжественного заседания, то приема нового загородного объекта, когда после официозных речей не хотелось расходиться.

И вот когда на подъезде к дому или летом к дачному поселку вдруг возникала запоздавшая идея: а не посидеть ли нам еще часок-другой. И вот суть теста: кто решится пригласить домой в столь позднее время гостей, не предупредив жену заранее, будучи уверен, что она встретит, не оговорив и не осудив? И конечно, дорогой читатель, вы ошибетесь, если предположите, что приглашал кто-нибудь из младших по чину, чтобы угодить Николаю Николаевичу. Нет, шли мы в это позднее время к Раисе Матвеевне, и она встречала нас с непременной добротой и радушием, словно ничего необычного не происходило. Я, наблюдая в это позднее время, а было это не раз и не два, за Раисой Матвеевной, по-хорошему завидовал Николаю Николаевичу, и думаю, что был я не одинок.

Мнение, что все интеллектуальные, волевые качества человека с наибольшей полнотой раскрываются во время наивысшего взлета его деловых и творческих свершений, верно лишь отчасти. В неменьшей мере раскрываются все качества человека, когда становится очевидным не то, что он может, a то, чего стоит, – это во время, когда большее в жизни уже пройдено, когда он уже не облечен властью и остается без регалий, в своем естественном состоянии. В это время проверяются не только его истинные друзья на прочность, но и сам он, лишенный всех чинов и званий, остается один на один со своими человеческими достоинствами. В это время очень трудно сохранить себя, особенно когда начинают одолевать годы и хвори. И здесь, на этом финишном отрезке жизни, Николай Николаевич, уже тяжело больной, с трудом передвигающийся, остался тем же Родиновым, сохранил свое достоинство, здравый ум и доброе расположение к людям.

Но мучили, терзали его не только болезни и хвори. Больше всего его угнетало то, что происходило в его стране. Логика или, точнее, антилогика истории такова, что те, кто способствует переменам, ждет их, ими же бывает и опрокинут. Николай Родионов меньше всего был ретроградом и больше других был расположен к переменам в партии и стране. Однако то, что произошло в ходе так называемых демократических перемен в России, стало для него чудовищным обманом, откровенным разграблением страны, которое он не мог принять. Тяжело, как большую беду Отечества, воспринял он разрушение СССР, расстрел Ельциным и его подручными парламента, ибо хорошо знал, что за этим стоит.

В нечастых встречах последних лет я замечал, как в его глазах постоянно стояла глубокая грусть и боль, усталость от жизни и непроходящая безнадежность. Было почти невозможно на этих встречах как-то ободрить его, успокоить. Как умный и честный человек, стоявший близко у партийной и государственной власти, он хорошо понимал, что его поколение партийцев проиграло страну авантюристам и даже при личной честности и порядочности несет вину за то, что произошло с народом и страной. Он не мог об этом не думать, и это постоянно беспокоило его, ибо нет ничего более мучительного и безрадостного, чем осознание вины за прошедшее и невозвратное прошлое, когда уже ничего нельзя изменить.

Встречаясь с Николаем Николаевичем в последний год и замечая, как оставляют его силы, я думал о том, как мучительно тяжело осознавать, что ему, да и не только ему, уже не доведется увидеть свою страну иной, близкой сердцу Родиной. Грустно и больно было от того, что за ним стояло целое поколение людей, сделавших больше других для величия страны, для того, чтобы мы могли считать ее своим Отечеством.

Время имеет ту удивительную особенность, что отсеивает, убирает все второстепенное, недостойное и оставляет в памяти только то, что приносило удовлетворение и радость. Время жизни и работы с Николаем Николаевичем Родионовым осталось в сознании насыщенным интересными делами, счастливое неповторимым товариществом. Это время всегда со мной, оно согревает, помогает жить и работать. Особенно теперь, когда впереди осталось так немного.

Книга «Жизнь, посвященная людям».

Москва, изд-во «Русская книга», сентябрь 2001 г.

Память человеческая представляет собой своеобразный музей для вечного хранения всего, что было достойным из прошлого. И конечно, в этом музее самое почетное место принадлежит людям, которые отразили свою эпоху. Я говорю о Викторе Григорьевиче Афанасьеве – большом ученом, известном журналисте, удивительном человеке, достойном гражданине своего Отечества. Непонятно, почему у нас в стране благоденствуют казнокрады, в чести лгуны, обласканы вероотступники, а вот достойным людям типа Виктора Афанасьева, одному из тех, кто знаменовал ушедшую эпоху, мы почему-то забываем поклониться.