Сергей Переслегин - Мифы Чернобыля

Реплика (журналист, 23 года):

— Но в России традиционно предпочитают "бить не по паспорту, а по морде", — и знать "всю правду".

Докладчик морщится.

Докладчик (физик, 45 лет):

— Точно… Если мы никогда не докажем, что имярек умер в 2000 году именно от последствий переоблучения, можем ли, по крайней мере, утверждать, что катастрофа привела к увеличению статистической смертности на столько-то процентов и к ее жертвам должно быть отнесено столько-то людей, которых мы не можем назвать поименно, но чье количество способны математически рассчитать?

Психологзаявляет, что весь вопрос сводится к сопоставлению показателей смертности от различных заболеваний двух статистических групп, участники которых отличаются по единственному параметру — участие или неучастие в чернобыльских событиях. Студенты не поняли вопроса. Шумят.

Реплика (математик, 38 лет):

— Сейчас все объясню. Правда, начну с того, что это — очень трудная задача. Необходимо сперва составить точное статистическое описание "чернобыльцев", в то время как даже их количество толком не известно, а анкетные данные разбросаны по трем государствам. Речь идет о сложном и дорогостоящем исследовании, проведением которого "антиядерная оппозиция" "не заморачивается" (да и нет в ее распоряжении "первички" и необходимых административных ресурсов). Затем нужно построить контрольную группу, эквивалентную "чернобыльской", то есть выдающую одинаковые с ней статистические распределения по всем значимым параметрам, кроме исследуемых. Такая работа — сложный и творческий процесс, при этом в большинстве значимых социальных задач доказать эквивалентность "рабочей" и "контрольной" групп не удается, и в нее приходится верить. Наконец, контрольную группу нужно подвергнуть медицинским исследованиям, столь же обширным, как "чернобыльскую". И только после этого можно сравнивать показатели смертности. Это вам так, для справки…

Докладчик (физик, 45 лет):

— В принципе что-то такое российские атомщики проделали, хотя к выбору контрольной группы (городское население тех же возрастных групп, что и "ликвидаторы") можно предъявить претензии. Впрочем, я еще не видел статистического исследования, к которому нельзя было бы придраться насчет контрольной группы.

Так вот, оказалось, что показатели заболеваемости у контрольной группы выше,чем у чернобыльской. (Смех в зале.) Почему это так — не совсем понятно.

Реплика (психолог, 44 года, улыбаясь):

Скорее всего, разгадка в том, что в период распада СССР и генезиса новых государственностей на территории бывшей Империи "чернобыльцы" были "в среднем" лучше защищены социально.

Докладчик наш млеет от единства мнений.

Докладчик (физик, 45 лет):

— Другими словами, "большая катастрофа" — гибель Советского Союза вызвала настолько серьезные общественные изменения, что на их фоне "чернобыльские" всплески смертности просто не удается статистически выделить. Как нельзя разглядеть свечу на фоне десятка мощных прожекторов. Когда-то я написал, комментируя действия британского флота: "При полном господстве противника в воздухе мины рассматриваются по категории "прочие проблемы"". Или, цитируя гроссмейстера Бориса Спасского: "Нищему разбой не страшен".

Не то чтобы наш Фюрер лихо играет в шахматы, но книжки шахматные любит едва ли не больше, чем корабли Первой мировой войны.

Реплика (программист, 30 лет):

— Получается, что в нашем случае статистический метод исследования заводит в такой же тупик, как и анализ псевдопричин и псевдоследствий. Мы понимаем, что какое-то воздействие на смертность, вероятно, все-таки было, но мы не можем его выделить или хотя бы оценить. Строго говоря, оно оценивается нулем.

Реплика (психолог, 44 года):

— Это, разумеется, не относится к тем "чернобыльцам", у которых в апреле-мае 1986 года была диагностирована острая лучевая болезнь. Или они уже сосчитаны в числе тех 196, у которых "наблюдались заболевания, причинно связанные с катастрофой"?

Она всегда вмешивается, если ей кажется, что нарушаются чьи-то личные интересы.

— Именно так, — отвечает Фюрер. — Их один раз уже сосчитали. — Он не против гуманизма, в перерыве он цитирует Г. Остера:

Реплика (генетик, 48 лет):

— Если с онкологией есть какие-то экспериментальные основания предполагать наличие корреляции между заболеваемостью и "чернобыльским фактором", то с детской смертностью ситуация оказывается значительно более сложной. Вот смотрите: и в России, и на Украине 1986–1987 годы пришлись на очень узкий "резонансный" пик рождаемости. Ну и точно так же: был максимум браков, минимум разводов, минимум абортов. То есть рассказы про "огромное количество женщин, прервавших беременность из-за Чернобыля", видимо, представляют собой легенду. Во всяком случае, статистически это "огромное количество" никак не подтверждается.

Далее, статистика врожденных уродств и заболеваний растет со второй половины XX века. В конце 1970-х, будучи студентом, я уже мел возможность писать реферат на эту тему. Никаких резких изменений в этой статистике в конце 1980-х — начале 1990-х не наблюдается — показатели продолжают медленно повышаться. Похоже здесь "чернобыльский фактор" забивается пьяными зачатиями и опять-таки выделен в числом виде быть не может.

Реплика (журналист, 23 года):

— А Григорий Явлинский в свое время заявил, что "подобные обвинения в адрес жертв чернобыльской катастрофы кощунственны".

Он бы еще Белковского, Островского и Жириновского спросил.

Реплика (генетик, 48 лет):

— Не могу понять, почему кощунственны-то? Статистика показывает, что "чернобыльцы" пьют даже больше "контрольной группы", у которой этот показатель вообще-то "зашкаливает". Во всяком случае, в условиях России, Украины, Белоруссии пьянство и курение, как факторы воздействия на плод, более значимы, чем радиационные поражения. Но до чего же хочется переложить ответственность за плоды собственного бездумья на государство, мировую общественность или атомщиков!

Докладчик (физик, 45 года):

— Г. Медведев, ссылаясь на американского ядерщика К. Моргана, пишет, что безопасных доз радиации не существует. Мысль очень привлекательная для обывателя, но не имеющая никакого отношения ни к объективной реальности, ни к проблемам ядерной безопасности. Ведь если безопасных доз нет, то нет и опасных доз! При всем желании невозможно избавиться от фонового излучения, создаваемого космическими лучами, природными веществами с естественной радиоактивностью, уже накопленными в коре и атмосфере нуклидами. Граниты, из которых сложены петербургские набережные, создают устойчиво высокий "фон" Санкт-Петербурга, и, что характерно, надолго покидая родной город, питерцы начинают испытывать дискомфорт в отсутствие привычного облучения. А раз так, раз фоновые дозы тоже опасны, то, во-первых, в число пострадавших от радиации нужно занести все население Земли, а во-вторых, любая деятельность по уменьшению радиоактивных выбросов (весьма дорогостоящая) утрачивает смысл. Как пишут в популярной рекламе, "если нет разницы, зачем платить больше?"