Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6314 ( № 10 2011)

– А что им на это говорите вы?

– Ничего я им не говорю. И даже стараюсь понять их загадочную логику. Сегодня никто из посетителей отечественных кинотеатров не знает, кто такая Анна Каренина, утверждают они. И перед тем, как выпускать картину на экран, хорошо бы втемяшить в сумеречное сознание современных тинейджеров, чем и по какому поводу знаменита эта дама и почему им будет полезно посмотреть это кино. Я и это, клянусь, выслушал без обид и кидания шапки об пол. И даже нашёл возможность побеседовать на эту тему в Министерстве просвещения с самыми высокими просвещёнными начальниками. И сказал им, что сегодня, когда связи молодёжи и русской литературы чрезвычайно ослаблены, было бы, наверное, полезно показать старшеклассникам фильм по этому толстовскому роману.

Я совсем не призываю, чтобы школьники не смотрели «Аватар», а интеллигентным строем шли на «Анну Каренину». Хотя у меня и есть письмо от руководителей просвещения, в котором они рекомендуют учащимся старших классов посмотреть наш фильм. Ребята, может, и вняли бы рекомендациям, но самого фильма на экранах как не было, так и нет.

– Между тем ходят разговоры, что вы сами не хотите выпускать «Анну Каренину» на экраны, чтобы создать ей репутацию «опальной», «полочной» ленты…

– До меня тоже доходили эти забавные слухи. Я даже задумался: может, правда, косить под опального? Так вот я официально на газетных страницах поясняю: косить под опального не хочу, а хочу нормального для такого рода фильма проката. Хочу, чтобы его увидело как можно большее количество зрителей. Но везде натыкаюсь на негласное сопротивление.

Мне недавно по этому поводу один умный человек сказал: чего ты хочешь, они же ненавидят и самого Толстого, а не только твою экранизацию. Почему, например, так сверхстеснительно замазали дату 100-летия ухода писателя – и из Ясной Поляны, и из жизни? Да потому, что если задуматься (а, наверное, где-то там наверху сидит какой-то полуграмотный человек, склонный к «задумыванию»), то первым делом бросается в глаза жестокая ненависть классика к любому «гламуру». А нынешнее общество целиком ориентировано на гламур. Дальше. Толстой ведь так и не испросил церковного покаяния, остался еретиком, который всё сомневался и в церковных догматах, и в самом институте Церкви как источнике общественного мировоззрения. А сегодня иногда с изумлением наблюдаешь, как кому-то жутко выгодно заменить Церковью исчезнувшую компартию. Куда ни ткнись, Толстой везде неудобен и никак не может быть приспособлен к требованиям «рыночной экономики». Поэтому он и ненавидим.

Вот такую речь произнёс один мой умный знакомый. С чем-то я согласен, с чем-то – нет. Но знакомый мой, я думаю, всё-таки совсем не дурак.

О КОММЕРЧЕСКОМ ПРОКАТЕ, КОТОРЫЙ НЕ ХОЧЕТ ОБРЕСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ЛИЦО

– В старые советские времена хотя бы одна копия принятого к прокату, но «неугодного» фильма, будь то «Листопад» Отара Иоселиани или «Мой друг Иван Лапшин» Алексея Германа, обязательно попадала в крупные города. И эти ленты при желании можно было увидеть…

– Мой первый фильм «Егор Булычов» с выдающейся, как сегодня стало очевидно, работой Михаила Ульянова при выходе своём тоже признан был «трудным», «пессимистичным» и, в общем-то, ненужным. Тем не менее его всё-таки напечатали в количестве 16 копий и отправили по одной копии в каждую республику. И все, кому это было интересно, его тогда увидели. Советский прокат, который справедливо казался нам достаточно уродливым и который мы обзывали «убийцей живого искусства», закончился как раз на моей картине «Асса». Она вышла в апреле 1987 года и до конца года собрала 18 миллионов зрителей. Когда появилась моя следующая картина «Чёрная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви», этот «неэффективный» прокат прикончили.

Вроде бы надо было праздновать победу. Разрушив «до основанья» старый советский кинопрокат, мы трепетно ждали, что вот-вот воссияет новая кинематографическая эра. В одном кинотеатре будет идти Феллини, в другом – Антониони, в третьем – Тарковский, в четвёртом – Герман, в пятом найдётся пусть скромное, но собственное место и для «Чёрной розы».

Так вот Феллини с Антониони вскоре были навсегда изгнаны с экрана, а «Чёрная роза» на эти самые экраны не вышла вовсе. Последовавший за «Чёрной розой» фильм «Дом под звёздным небом», завершивший трилогию «Песни о родине», не вышел на экраны тоже. Потом чеховские «Три сестры» не были показаны отечественному зрителю вообще. «Нежный возраст» имел таинственный, невидимый и неощутимый прокат. Снятый по чеховским новеллам фильм «О любви» тоже булькнул в тёмных водах проката, испустил пузыри и исчез. Что с «Анной Карениной» и второй «Ассой», вы знаете сами…

Не правда ли, скорбный список? Неважно, хорошие эти фильмы или так себе, но показать-то их можно было, особенно если учесть, что на них потрачены какие-то государственные средства. Впрочем, что до того, прокат-то у нас негосударственный, частный…

– Имея за душой этот скорбный список, вы по-прежнему настаиваете, что не переживаете никакой творческой драмы?

– А какая же тут драма? Я вполне удачливый режиссёр. Снимал и снимаю только те картины, которые хочу, которые мне самому интересны. Их показывают на разных фестивалях. Они получают всякие премии, призы – у меня дома их отдельный большой шкаф. О них пишут рецензии, статьи и даже диссертации. Они становятся каким-то там фактом какой-то там общественной жизни. Но до экрана не доходят. Кто-то поясняет мне при этом, что я двигаюсь не очень правильным путём.

– А может, всё-таки неправильным путём идёт наш кинопрокат?

– Он идёт своим путём. Тем, который ему нравится, и тем, который для него, такого, как он есть, выгоден и полезен. Хотя следует заметить, что все эти годы я не только наблюдал с тоской во взоре, как он, бедный, деградирует. Когда я работал в Союзе кинематографистов, первым моим деянием был поход к председателю правительства Егору Гайдару. Я ему тогда сказал: надо бы как-то спасать наше великое экономическое достояние – общероссийский кинопрокат. Именно в том самом «отвратительном кинопрокате», который мы общими усилиями успешно схарчили, каким-то образом были рентабельны Тарковский и Иоселиани – разумеется, вместе с Гайдаем и Рязановым. Они и образовывали единый советский кинематограф, и давали в итоге правильный финансовый баланс.

Конечно же, сейчас, сказал я Гайдару, никого угнетать не надо, ничего закрывать не следует. Напротив, пусть цветут пышным цветом любые коммерческие дистрибьюторские структуры. Пусть показывают с любовью свою расчленёнку, своих чертяк, но, может, следует создать конкурентную кинопрокатную сеть? Ведь тратятся же на производство картин немалые государственные средства. Может быть, следует подумать и об их возврате? Разумеется, не нужно взваливать целиком на государство содержание этой самой «конкурентной сети». Пусть 51 процент акций будет у государства, а остальное, конечно же, с удовольствием дадут инвесторы. И вот через эту систему кинопроката можно будет эффективно поддерживать наше национальное кино. А оно, в свою очередь, как знать, вдруг снова сможет поддерживать человеческие души, в том нуждающиеся. А душ этих по безбрежной России тьма тьмущая.