Газета Завтра Газета - Газета Завтра 329 (12 2000)

Вот строки из обращения к избирателям Подмосковья знаменосца парада Победы в 45-м, Героя Советского Союза, генерала армии Валентина Варенникова: "Мы, как могли, боролись с теми, кто разваливал нашу Великую Родину. Однако даже в Государственной думе мало было настоящих политиков-бойцов, способных встать лицом к лицу с врагом, способных прямо и честно отстаивать интересы нашего народа, не задумываясь о последствиях для себя лично. Наиболее яркой патриотической личностью сегодня является Сергей Николаевич Бабурин. Он никогда не менял своих убеждений. Он — настоящий государственник, человек, знающий, как сделать так, чтобы наша страна вновь стала Великой Державой. Для Сергея Николаевича государство — это работающие предприятия, колосящиеся поля, непобедимая армия, передовая наука и образование. Испытав на себе тяжесть войны в Афганистане, зная, что такое слезы и кровь, Сергей Николаевич лучше других понимает, как надо сохранять мир, не допускать кровопролития. Поэтому я призываю вас отдать ему свои голоса. Изберите Сергея Николаевича Бабурина. Вам не придется об этом жалеть. Наоборот. Вы будете им гордиться. Даю вам слово офицера!"

Услышат ли слова неподкупного героя Великой Отечественной в подмосковных городах и весях?

Николай МИХАЙЛОВ

Empty data received from address [ http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/00/329/15.html ].

К НОЧИ ПЕРЕСТРЕЛКАперешла в плотный духовский обстрел. Пунктиры трассеров сложились в какую-то сумасшедшую графику красно-желто-синих ломаных линий, росчерков и стрел. Пули шипели над головой, лопались о камни, хлестко чмокали по грязи. В частую дробь очередей стали то и дело вплетаться разрывы мин и гранат. Не соврал дух — весь вечер десантники действительно дрались лишь с передовым отрядом, и вот теперь к боевикам подходили основные силы.

— Эй, командир! — услышал комбат в наушниках знакомый насмешливый голос Идриса — так назвался чеченец. — Тэбе не жарко там? Видыш, я слов на вэтэр не бросаю. На каждого твоего сопляка тэпэр по двадцать наших лучших воинов. Но нам нэ нужны ваши жизны. Забирай своих цыплят и уходы. Командир, ты же умный мужик, сам видыш — у вас нет ни одного шанса. Вы и часа не продержитес. Мы смэтем вас, диш ты бля! Ночью к вам ныкто не прыдет. И летчики ваши спят. Спасай своих солдат, уходы с дороги!

…Он был прав, этот Идрис. Превосходство боевиков было полным. На каждого десантника приходилось уже по полтора десятка "чечей". А "духи" все подходили. К тому же, у боевиков минометы, десятки пулеметов и гранатометов, а у десантников только восемь "граников" с носимым боекомплектом гранат да десятка два "мух".

Никто не ждал здесь такой огромной банды боевиков. Разведка докладывала о разрозненных мелких группах в десять-пятнадцать человек, прорывающихся к равнине. Только к утру на подготовленный уже опорный пункт должна была подойти техника и артиллерия. Ошиблась разведка…

Еще можно было отойти. Оставить заслон, обложиться минами, растяжками. Пробиться к реке и по руслу выйти к своим. В темноте "чечи" не решаться преследовать. Но тогда эта банда к утру вырвется из кольца. За семь часов, оставшихся до рассвета, они пройдут километров тридцать. Выйдут в лесистое предгорье — и там их уже будет не достать…

Все это уже было. Эта площадь. Это весеннее небо. Этот собор, тела павших русских ратников. Все это уже было семьсот пятьдесят лет назад. В этом храме отпевали погибших на Ледовом побоище русских воинов. Кто из мальчишек не прятал слезы, когда видел эту сцену в великом нашем фильме "Александр Невский"? И вот на этой площади, в этом храме прощались с павшими русскими десантниками. И было что-то великое, невыразимо мистическое в этой встрече прошлого и настоящего.

Тихо переговариваются офицеры, прощаются с друзьями. Капитан в потертом пятнистом бушлате скупо говорит о своем друге, который командовал в том бою русскими десантниками:

"Марк Евтюхин возглавил 2-й батальон 104-го полка два года назад. Прошел у нас в дивизии весь офицерский путь. От командира взвода до комбата. Его знали в дивизии все. Классный был мужик. А какой хороший спортсмен! Лучший нападающий в футбольной команде. Можно было в ЦСКА хоть сейчас брать. В спаринге с ним встречаться — никаких шансов не оставит, просто отлично дрался, увлекался айкидо. Помню его в Боснии, а сколько учений вместе прошли. Никто не помнит, чтобы Марк орал на подчиненных или солдат оскорблял. Его бойцы и офицеры уважали, как отца родного. Никогда не подставляли его ни с какими залетами. Всегда был веселый, не унывал, даже если совсем приходилось туго. Мог быстро разрядить напряжение солдат и офицеров, шутил так, что весь батальон мог ржать на плацу до боли в животах. Трудно сейчас о нем говорить. Честное слово, больно, что он ушел".

Комбат посмотрел на офицеров, сидевших на корточках вокруг него в мелком, полувыкопанном окопчике. Нормально закрепиться на высотке, окопаться, обложиться заграждениями десантники не успели. Выкатившийся на них в сумерках отряд боевиков не дал времени организовать полноценную оборону.

— "Духи" обещают дать коридор. Время им дорого. Хотят к рассвету быть в предгорье, а там и до Шали рукой подать. Мы тут у них, как кость в горле.

Выворачивая душу, завыла падающая из зенита мина. Все инстинктивно пригнулись. Ахнул близкий разрыв, густо обкидав всех вывороченной землей. Кисло пахнуло сгоревшим толом.

— Пристрелялись, суки! — выругался ротный, — что с помощью?

— До наших передков — километров десять. За спиной — только трасса и гарнизоны по селам. По трассе должна была вечером на Ведено выйти колонна ментов, но связи с ними нет. Наши смогут подойти только к утру. Артиллерия огнем поддержит, но если духи подойдут слишком близко, то сами понимаете. Авиация работать не сможет — ночь, туман. Так что будем делать, славяне?

…Комбат знал ответ. Знал, что скажут его офицеры. Знал, но хотел услышать эти слова, укрепиться ими, успокоить душевную смуту. Ведь вокруг него дрались его солдаты. Молодые пацаны, они доверили ему свои жизни, верили в него, верили в мудрость и удачу своих командиров. Они хотели жить, любили жизнь. И ответственность за них неимоверным грузом давила сердце. Он знал, что в этом бою до утра доживут немногие…

— Надо держаться сколько сможем! — ответил за всех ротный.

— Надо держать их, — эхом отозвался командир разведчиков.

— Будем держаться! — подытожил комбат, — а если совсем припрут, вызовем на себя артиллерию, и те, кто уцелеют, пусть пробиваются к реке.