Гелий Салахутдинов - Блеск и нищета К. Э. Циолковского

Следует отметить, что и само предложение о помощи К.Э. Циолковскому попало на благодатную социальную почву. В то время захватившим власть большевикам нужны были наглядные примеры того, что кто был ничем при царизме, тот будет всем при социализме. Отсюда и появились Мичурины и Циолковские.

Далее. Для социалистического будущего К.Э. Циолковского большое значение имела и историческая случайность: постановление о назначении ему пенсии подписал В.И. Ленин.

Предположим на мгновение, что оно было бы подписано другим человеком: Троцким, Бухариным, Зиновьевым, Каменевым и пр. Разве после их репрессий удалось бы К.Э. Циолковскому оставаться символом социализма?

Конечно нет. Именно подпись вечного вождя социализма, обозначавшая К.Э. Циолковского как крупного ученого и изобретателя, оказалась определяющей, поскольку указывала всем коммунистам линию их к нему отношения.

Назначение этой правительственной пенсии совершенно изменило статус К.Э. Циолковского: он стал вождем изобретателей, символом социализма, причем этот статус стал законом. А после смерти К.Э. Циолковского, когда о его пенсии все уже забыли (о ней вспомнили в середине 60-х гг.), в полную силу действовали последствия этого постановления, уже сложившийся имидж нашего героя.

По данным А.А. Космодемьянского за 1917-1935 гг. К.Э. Циолковский опубликовал в 4 раза больше работ, чем за весь предшествующий период своей деятельности [29, с. 170]. Теперь ему стали помогать не только отдельные люди, но и целые организации. От его "воздухоплавательных" идей уже никто не отмахивался как от некой несуразности, а делали вид, что они гениальны и опережают время. Многие, как правило непрофессионалы, и в самом деле так думали. К.Э. Циолковский выступал по радио и в печати по самым различным вопросам, что укрепляло в глазах общества миф о его высоком научно-техническом уровне.

Новый всплеск его восхваления начался после запуска в СССР первого искусственного спутника Земли, что стало не только очередной политической акцией, но и было крайне выгодно соответствующим министерствам и ведомствам СССР, поскольку К.Э. Циолковский проповедовал безграничную эскалацию в освоении космоса, а это сулило им получение огромных средств, что и является в конечном итоге единственной или, по крайней мере, главной движущей силой их деятельности. К.Э. Циолковский как символ социализма стоит на своем пьедестале до сих пор, но это уже не его вина: он на него особенно и не стремился. Парадокс, но, ему помогли взобраться на него те, кто его окружал, и кто вообще не разбирался в его работах. Он - плод неподготовленных в науке людей и сложившихся обстоятельств.

Следует понять истоки того большого интереса, который проявляли к его работам окружающие. В России было много ученых, но ни у кого из них не было столько добровольных помощников, как у К.Э. Циолковского. Так почему же вокруг него сгруппировалось такое большое количество отдельных лиц и организаций?

Дело все в том - и это центральный момент феномена К.Э. Циолковского, - что он дарил людям сказки о светлом будущем, причем с помощью своих неумелых расчетов, самим своим имиджем крупного ученого и к тому же бессеребренника, создавал у неспециалистов иллюзии в их осуществимости.

Кто же мог остаться равнодушным к идее его управляемого дирижабля, если он "...сделается богатством всех народов. Не будет человека, который бы прямо или косвенно не получит выгоды от аэростата... Множество бедняков, благодаря дешевизне и удобству сообщения, найдут заработок или переселятся.

Использование стран с гниющими до сего времени драгоценными деревьями и плодами, с лежащими втуне горными сокровищами, - станет небывалое.

Этому много будет способствовать предварительное исследование земного шара с помощью аэростата...

А как двинется фабричная промышленность с введением газового воздухоплавания!..

В восточные страны, охраняемые китайской стеною упрямства, невежестве и предрассудков, бесчисленными струями хлынут потоки умственного и нравственного света..." [147, с. 96-97].

Кто же мог отказаться от этого рая в "Васюках"?

Аналогично дело обстояло и с космической ракетой, которая обещала не только романтические полеты по космосу, встречи с другими цивилизациями, но и райскую жизнь в космических кораблях, где не придется поднимать тяжести, где много больше солнца дает много больше урожая. Наконец, она обещала Человечеству спасение от всевозможных катастроф Земли, бессмертие, против чего не могут у стоять даже некоторые и из современных ученых.

Его философия-религия обещала счастье и бессмертие каждому человеку и, несмотря на ее очевидную вздорность, у К.Э. Циолковского появились корреспонденты, разделяющие ее, интересующиеся ею. Как простой человек может устоять против таких обещаний, да еще на фоне когда большевики "отменили" религию.

На бессмертие Вселенной были ориентированы и его попытки опровергнуть второе начало термодинамики и его "идея" о "вечной юности Вселенной".

Лженаучное обоснование возможностей превратить "сказку" в быль, использование вместо неизвестных фактов домыслов и фантазий, облеченное в тогу глубокомысленной научности - основное содержание деятельности К.Э. Циолковского.

При этом, он сам искренне верил и своим безудержным фантазиям, и результатам неумелых расчетов.

Подобного рода феномены в истории мировой науки и техники, насколько нам известно, еще не встречались.

Стразу ограничим наш предмет утверждением, что К.Э. Циолковский никакого вклада в науку не внес несмотря на все попытки в этом направлении.

Из всех попыток изобретательства ему удалась всего одна работа - это его предложение по использованию в ракетах жидкого двухкомпонентного топлива. Сопутствующие предложения по отдельным системам ракеты называть изобретениями будет, по-видимому, неправильно, поскольку ни одно из них не было подтверждено математически, они имеют характер "догадок", фантазий. Изобретательские работы К.Э. Циолковского представляются переходным мостом между фантастикой и реальностью. Сущность их сводится к тому, что для решения фантастических задач он пытается привлечь математический аппарат, который, однако, убедительно показывает на невозможность этого решения, что автор попросту не замечает или не хочет замечать.

Он сам и не претендовал на это решение. Он писал: "Во многих случаях я принужден лишь гадать или предполагать. Я нисколько не обманываюсь и отлично знаю, что не только не решаю вопроса во всей полноте, но что остается поработать над ним в 1000 раз больше, чем я работал. Моя цель возбудить к нему интерес, указав на великое значение его в будущем и на возможность решения..." [110, с. 79]. Вот эту цель он, несомненно достиг.