Сергей Кургинян - Кризис и другие

Если же они узнают, что астероид вызовет всего лишь тот или иной масштаб проблем, совместимых с выживанием, – то постараются обеспечить свое выживание в рамках имеющихся у них возможностей. И это тоже их право.

Но главное – как только вы им скажете об астероиде, они сразу же обязательно начнут интересоваться его параметрами. То есть в нашем случае – попросят вас добавить к констатации того, что вы можете удержать ситуацию, внятное описание вами как содержания этой самой ситуации, так и средств, с помощью которых вы будете удерживать ее под контролем.

Если вы не опишете содержания ситуации, то они поинтересуются у других. А другие, рассказав им о содержании ситуации, заодно расскажут и о том, кто виноват в приобретении этой ситуацией именно данного содержания. И эти другие – совсем не обязательно будут объективны. Например, они могут рассказать, что вы могли бы расстрелять астероид ракетами и разбить его на куски, но вместо этого занялись чем-то другим. Рассказав нечто подобное, они натравят на вас население. Это – обязательный в ситуациях такого рода тип политической деятельности противников власти. Осуждать этих противников за необъективность и такую деятельность, конечно, можно. Но это все равно, что сетовать на то, что идет дождь. Чем сетовать – лучше обзавестись зонтиком.

Так с какой ситуацией мы имеем дело? Удержит ее власть или нет, за счет чего удержит… Согласитесь, что анализировать это можно только после того, как будет определен масштаб ситуации. Масштаб же ситуации определяется как самими событиями, так и их осмыслением. Осмыслением занимаются те, кто располагает и аппаратом (средствами изучения проблемы), и сведениями о состоянии дел.

Джордж Сорос располагает, безусловно, и тем, и другим. Да и остальные участники нью-йоркского закрытого обеда – тоже. Сорос, адресуясь еще просто к самим событиям, а не к их пониманию, фокусирует внимание прежде всего на одном событии. На произошедшем 15 сентября 2008 года крахе Lehman Brothers. То, как он фокусирует внимание именно на Lehman Brothers, побуждает меня провести параллель между 15 сентября 2008 года, когда грохнулись эти самые "Brothers", и 11 сентября 2001 года, когда грохнулись не "Brothers", а "Twins". Можно сказать, что рухнувший Lehman Brothers – это в каком-то смысле аналог рухнувших "близнецов". С той лишь разницей, что этот, несравненно более могущественный и важный, чем "близнецы", объект был атакован не самолетами, а иными средствами. Средствами с принципиально более высокой сложностью и столь же более высокой поражающей способностью.

Итак, аналогия между 15 сентября 2008 года и 11 сентября 2001 года правомочна. Но с одной оговоркой. 15 сентября 2008 года – это аналог 11 сентября 2001 года, имеющий гигантский повышающий коэффициент. Может быть, этот коэффициент равен 1000, а может быть – 100000. Но в любом случае, 15 сентября 2008 года – это супер-, гипер-, мегааналог 11 сентября 2001 года.

Тротил разорвет ваше тело на куски. А жесткое рентгеновское излучение убьет каждую клетку вашего тела, и поначалу вы этого не заметите. На что похожа мировая экономика после 15 сентября 2008 года? Вы помните знаменитую фотографию отравленного полонием Литвиненко, обошедшую все газеты? Представьте себе, что в постели лежит не конкретный Литвиненко, а вся эта мировая экономика.

Такова ситуация. Премьер-министр РФ Владимир Путин называет эту ситуацию "непростой" и выражает уверенность в том, что она будет удержана. А Сорос и другие, собравшись на обеде в Колумбийском университете, называют ситуацию "коллапсом" и проводят аналогию между этой ситуацией и нашей "перестройкой-1", то есть катастрофой регресса и рассыпания.

Ситуация, о которой говорит Путин, и ситуация, о которой говорят Сорос и другие, – это одна и та же ситуация! С той лишь разницей, что Путин говорит о ситуации в сегменте мирового хозяйства, именуемом Российская Федерация, а Сорос и другие говорят о ситуации во всем мировом хозяйстве, рассматриваемом как целое.

Так как же эта ситуация во всем мировом хозяйстве может быть коллапсом, катастрофой регресса и распада (глобальной перестройкой, напоминающей коллапс СССР), а ситуация в отдельном сегменте этого хозяйства в то же время может быть всего лишь "непростой"? Как может быть, чтобы целое падало вниз, и дна не было видно, а часть этого целого испытывала определенные трудности, и не более того?

Это может быть только в случае, если часть отделится от целого, отгородится от него разного рода экономическими стенами. Однако ни о чем подобном речь не идет. Наши реформаторы продолжают гордиться тем, что они очень прочно вписали российскую экономику в глобальную экономику. Но прочное вписывание – означает изоморфизм процессов, происходящих в части и целом. У целого коллапс (коллапс – это специальная, особо опасная разновидность катастрофы) – и у части, прочно вписанной в это целое, будет тот же коллапс. А как иначе-то?

27 февраля 2009 года премьер-министр Владимир Путин выступает перед "Единой Россией" и говорит о непростой ситуации, которую мы в состоянии удержать, и о том, что катастрофы не будет.

А 25 февраля 2009 года министр финансов Алексей Кудрин заявляет, что доходы бюджета-2009 упадут на 42% по сравнению с прошлым годом. Что эти доходы составят всего 6,3 триллиона рублей. А расходы должны достичь 9,3- 9,5 триллиона рублей. Таким образом, дефицит бюджета составит 8% ВВП (более 3,2 триллионов рублей). Что-нибудь в районе 80 миллиардов долларов… Чем будет покрываться этот дефицит? Сокращением расходов бюджета? За счет чего и кого? Кредитами? Кто их даст и на каких условиях?

26 февраля (то есть за день до выступления премьера В. Путина перед "Единой Россией") министр финансов А. Кудрин, выступая на коллегии Федеральной налоговой службы, сказал также о ценах на нефть: "Даже если цена пойдет вверх и будет не 41 доллар за баррель, а 44 доллара за баррель или даже 50-55 долларов за баррель, то ВВП все равно будет падать".

Кудрин сказал также, что нового "нефтяного дождя" в ближайшие годы ожидать не следует: "Таких цен и такого спроса на нефть в ближайшие 3-5 лет не будет" .

Правительственный прогноз падения ВВП на 2,2% при условии цены на нефть 41 доллар за баррель (примерная нынешняя цена) тем самым закрепляется в качестве долгосрочного прогноза (прогноза на 3-5 лет, если верить Кудрину). Каково же в этом случае будет совокупное падение ВВП Российской Федерации?

Во-первых, для его оценки недостаточно просто перемножить 2,2% годового падения на 3 или 5 лет. Падение вследствие уменьшения абсолютного значения ВВП будет возрастать, и за 5 лет может составить не 11%, а процентов 15-16.

А во-вторых, кто сказал, что в условиях коллапса (и определенных международных манипуляций, которые я описал в предыдущей статье этого цикла) цена на нефть не составит 25 или даже 20 долларов за баррель? А ведь мировая конъюнктура знавала и более низкие цены. Насколько в этом случае упадет ВВП? И чем является его падение за пятилетку на 25% – непростой ситуацией или катастрофой? Насколько ВВП должен упасть для того, чтобы ситуация называлась катастрофической? А ведь дело, как мы понимаем, не сводится к одному лишь падению ВВП.