Сергей Кургинян - Кризис и другие

Воспримите адекватно (поймите и переживите) правильный диагноз и начните борьбу с болезнью. Или же ждите таких маразмов, которые превзойдут все ваши страшилки.

Власть вместо этого ждет ужасных протестов и тренирует ОМОНы.

Но объект – в коме дерегуляции и регресса. Хоть 60 рублей за доллар – он все равно не дернется. Однако в нем ускоряются дерегуляция и регресс. Дом покроется трещинами – вы скажете, что наплевать на трещины. Дом обвалится – вы скажете, что вместо дома образовалась куча с торчащими из нее ракетами, и что куча эта даже лучший объект, чем дом. Куча, состоящая из кусков объекта, превратится в щебень. Щебень – в песок. Вы скажете, что на песке сидеть даже удобнее, чем на крупных обломках распавшегося объекта. И что раз ракеты по-прежнему торчат, то все в порядке.

А вот потом крупицы песка начнут превращаться в расползающихся тараканов. А ракеты – рассыпаться. Что вы тогда скажете? Что ваше государство – это среднесрочный проект, предполагающий доминирование распила над всем остальным? Но когда это обнажится – а это обнажится, – кто будет удерживать все сразу: общество, государство и так далее? Тогда ярость одичавшего населения направят не на власть и не на конкретную модель государства, а на государство как таковое. Для чего и нужны все эти "АПН Северо-Запад". Которые ведь что именно вкладывают в свои "а-а-а"? Что если дело плохо, то не мобилизовываться, а сваливать надо.

Вы прочитайте внимательно комментарий к сделанному мною диагнозу. Он же обнажает многое – прежде всего, внутренний мир комментаторов. Их, так сказать, ценностное сознание и подсознание. Крыса говорит: "КАК ИЗВЕСТНО, с корабля, в котором пробоина, нужно бежать, а значит тот, кто констатирует наличие пробоины, – готовит свал".

Но это крысе ИЗВЕСТНО, что обнаружение пробоины предполагает свал. Нам же с вами надо задаться фундаментальным вопросом: есть ли в России социальная и метафизическая субстанция, качественно отличающаяся (а) от крыс и (б) от страусов, прячущих голову под крыло и издающих, в отличие от крыс, звуки не панические ("сваливать надо, свалива-а-а…"), а успокоительные ("в шоколаде мы все, в шокола-а-а…").

Пока что звуки "а-а-а" доминируют. Такой вот социополитический невербальный спектакль.

Крысы (визгливо): "А-а-а! Свалива-а-а..!"

Страусы (успокоительно): "А-а-а… Шокола-а-а…"

Наши отечественные "а-а-а"… как они соотносятся с "а-а-а" глобальным? Через что сопрягаются? И сопрягаются ли?

Как ни странно, сопрягаются. И имя этому сопряжению – катастрофа дерегуляции.

А вот теперь я возвращаюсь к тому, от чего ушел далеко, и к чему обещал читателю вернуться. К феномену Обамы. Феномен этот проявился в ходе московского саммита, как мне кажется, с достаточной яркостью. Но еще раньше он проявился в Каире, где, по сути, и произошла настоящая глобальная перезагрузка, в которой, как вы, надеюсь, убедились, нам отведена, мягко говоря, специфическая и служебная роль.

Я несколько раз перечитал каирскую речь Обамы, проконсультировался со всеми, с кем мог. Как с отечественными, так и с зарубежными специалистами. Не хочу скороспелых окончательных выводов. Но на основе совокупного (каирского, московского и иных) эксперимента могу высказать определенные (неокончательные, подчеркиваю еще раз) предположения. Они таковы.

1) Если слова Обамы как-то раскрывают его содержание (а это не всегда бывает так), то мы имеем дело с самым бессодержательным американским президентом из тех, кто возглавлял США в течение, как минимум, последних семидесяти семи лет.

2) Может быть, у Обамы есть некое содержание, существующее отдельно от слов. Но вряд ли. Хотя, конечно, это возможно, и только в этой возможности – какой-то шанс на построение каких-либо отношений нового формата, да и отношений вообще.

3) Если слова Обамы раскрывают его содержание, то мы имеем дело с нехрестоматийным вариантом известного гоголевского героя по фамилии Хлестаков. Хрестоматийный вариант подразумевает, что Хлестаков – это заурядная личность, попавшая в особые обстоятельства. Нехрестоматийный же вариант (и только о нем можно говорить по отношению к Обаме, но и то в вопросительной интонации) предполагает совсем другое. Лучше всего это другое было сыграно великим нашим актером Михаилом Чеховым. Именно в его исполнении гоголевские перлы ("легкость в мыслях необыкновенная" и так далее) приобрели полноценное звучание.

4) Обама прекрасный оратор. В его словах много блеска. Но это особый блеск. Обаме все равно, о чем говорить. Он твердо убежден, что может говорить обо всем. Он никогда ничем по-настоящему серьезным не занимался. У Буша-отца за плечами был огромный опыт наирискованнейших дел в ЦРУ и два срока вице-президентства при Рейгане. Рейган, Клинтон и Буш-младший губернаторствовали. Обама не был ни губернатором, ни вице-президентом, ни директором ЦРУ. Он связи между словом и делом не ценит. Слова воспринимает как нечто самозначимое и самодостаточное.

Повторяю – это модель. Представьте себе пузырь, который жонглирует пузырями. Причем с невероятной ловкостью. Что такое пузыри? Это пустотности. Пустотность жонглирует пустотностью. Слова пустые. Все остальное – тоже.

Но если модель отвечает реальности, то мы имеем дело с отсутствием содержания. Содержание – это не ум. В Буше-младшем ума не было, а содержание – было. Незамысловатое, деформированное, помноженное на известные недостатки – но было. В Обаме же содержания, возможно (еще и еще раз подчеркну – возможно), нет вообще. И это тяжелый случай. Если только я прав (а я надеюсь, что я неправ), то поверьте – это ОЧЕНЬ тяжелый случай. И это совсем не то, к чему готовятся все российские переговорщики и политики.

5) До Обамы – при самых неглубоких, некомпетентных и незамысловатых американских президентах – всегда блестяще работал аппарат экспертов, советников. Лично меня США всегда восхищали именно тем, как этот аппарат работал при любой близости своего начальника к тому, что у нас называют "бревно с глазами". Иногда мне казалось, что чем некомпетентнее и элементарнее был американский президент, тем лучше работал аппарат.

6) Если каирская речь Обамы и его московские упражнения (равно как и многое другое) не являются множественным эзотерическим посланием с непостижимым для непосвященного смыслом. Если к этому относиться не как к юродству, а как к политической деятельности, то налицо ПЕРВЫЙ из известных мне сбоев в работе американского высшего интеллектуально-политического аппарата. Я не хочу сказать, что Обама скоро поднимется до известных советских застойных "высот". Что он, как один наш высокий номенклатурщик, спросит на голубом глазу: "А что же это вы, армяне и азербайджанцы, два братских мусульманских народа, ссоритесь?". Но если тенденция будет продолжена, то придется констатировать, что Обама может достичь в итоге и подобных высот.