Андрей Сахаров - Письма, заявления, интервью. 70-е годы

Кардинальное решение проблемы преследования за убеждения — освобождение на основе международного соглашения, возможно, решения Генеральной Ассамблеи ООН, всех политзаключенных, всех узников совести в тюрьмах, лагерях и психиатрических больницах. В этом предложении нет никакого вмешательства во внутренние дела какой-либо страны, ведь оно в равной мере распространяется на все страны, на СССР, Индонезию, Чили, ЮАР, Испанию, Бразилию, на все другие страны, и потому, что защита прав человека провозглашена Всеобщей декларацией ООН международным, а не внутренним делом. Ради этой великой цели нельзя жалеть сил, как бы ни был долог путь, — а что он долог, это мы видели во время последней сессии ООН. США на этой сессии внесли предложение о политической амнистии, но затем сняли его после попытки ряда стран чересчур (по мнению делегации США) расширить рамки амнистии. Я сожалею о происшедшем. Но снять проблему нельзя. И я глубоко убежден, что лучше освободить некоторое число людей в чем-то виновных, чем держать в заключении и истязать тысячи невинных.

Не отказываясь от кардинального решения, сегодня мы должны бороться за каждого человека в отдельности, против каждого случая несправедливости, нарушения прав человека — от этого зависит слишком многое в нашем будущем.

Стремясь к защите прав людей, мы должны выступать, по моему убеждению, в первую очередь как защитники невинных жертв существующих в разных странах режимов, без требования сокрушения и тотального осуждения этих режимов. Нужны реформы, а не революции. Нужно гибкое, плюралистическое и терпимое общество, воплощающее в себе дух поиска, обсуждения и свободного, недогматического использования достижений всех социальных систем. Что это — разрядка? конвергенция? — дело не в словах, а в нашей решимости создать лучшее, более доброе общество, лучший мировой порядок.

Тысячелетия назад человеческие племена проходили суровый отбор на выживаемость; и в этой борьбе было важно не только умение владеть дубинкой, но и способность к разуму, к сохранению традиций, способность к альтруистической взаимопомощи членов племени. Сегодня все человечество в целом держит подобный же экзамен. В бесконечном пространстве должны существовать многие цивилизации, в том числе более разумные, более «удачные», чем наша. Я защищаю также космологическую гипотезу, согласно которой космологическое развитие Вселенной повторяется в основных своих чертах бесконечное число раз. При этом другие цивилизации, в том числе более «удачные», должны существовать бесконечное число раз на «предыдущих» и «последующих» к нашему миру листах книги Вселенной. Но все это не должно умалить нашего священного стремления именно в этом мире, где мы, как вспышка во мраке, возникли на одно мгновение из черного небытия бессознательного существования материи, осуществить требования Разума и создать жизнь, достойную нас самих и смутно угадываемой нами Цели.

1 декабря 1975 г.

1. Улучшилось ли Ваше положение, после того как Вы получили Нобелевскую премию Мира?

Прошлогоднее решение Нобелевского Комитета, как я говорил и писал год назад и глубоко убежден и сейчас, имеет большое значение долговременного характера. Оно явилось большой радостью, честью и поддержкой для меня и моих друзей, в том числе для находящихся в заключении и для тех, кто только в душе сочувствует нам, не решаясь проявить это явно. Это решение подкрепляет важнейший, с моей точки зрения, тезис о неразрывной связи гражданских свобод, прав человека с международной безопасностью и прогрессом.

К сожалению, я не могу сказать ничего отрадного об изменении позиции властей в отношении меня лично, моих друзей и близких, моей общественной деятельности и условий, в которых она протекает.

Меня, как и моих друзей, все так же не пускают в залы заседаний политических судебных процессов. Не проявляют власти и большего уважения к моим обращениям и письмам, попросту не отвечая на них. Мои телефонные и почтовые связи с Западом все так же полностью блокированы (телефонные разговоры прерываются с первых слов, что свидетельствует о постоянном подслушивании органами КГБ, почта не только вскрывается теми же органами, но часто просто перехватывается). Во всем этом я вижу проявление неуважения советских властей к авторитетным международным организациям — Нобелевскому комитету и Международной лиге прав человека, недавно избравшей меня своим почетным вице-президентом.

Новой формой давления за истекший год явились нападки на мою жену, начавшиеся еще во время ее пребывания за рубежом и продолжающиеся до сих пор.

Условия, в которых я и мои близкие вынуждены жить и работать, остаются совершенно неудовлетворительными. Мой зять Ефрем Янкелевич с первого января 1976 года — безработный, и нет надежд на выход из этого положения. Моссовет отказывается утвердить предоставление мне какой-либо жилой площади, даже самой маленькой. Без его санкции я не могу также купить не только квартиру, но даже комнату. Вот уже девять месяцев у меня нет прописки, что в советских условиях делает меня во многих отношениях бесправным.

2. Что произошло в движении за права человека за последний год, какие внутренние события Вас особенно беспокоят?

Каждое проявление нонконформизма требует в наших условиях незаурядной смелости, готовности к лишениям и жертвам и вместе именно поэтому очень важно. Восхищение вызывают ненасильственный нонконформизм верующих, защищающих свободу совести; ненасильственное сопротивление людей, защи­щающих свою национальную культуру; многообразное по методам движение за свободу эмиграции. В последнее время внимание привлекли выступления неортодоксальных художников, организация неофициальных научных семинаров, музыкальных вечеров и т. п. Но особенно важно, как я убежден, то движение, которое можно назвать «общедемократическим» или, еще точней — «движением за права человека». Полней всего дух этого движения отразился, по-моему, в жестоко преследуемом КГБ самиздатском журнале «Хроника текущих событий». Это — самоотверженное, основанное на глубоком внутреннем убеждении стремление к гласности и объективности, к ненасильственной защите прав человека во всех серьезных конкретных случаях нарушения. В тоталитарном, закрытом обществе, проникнутом страхом перед государством и зависимостью от него, проникнутом произволом и эгоизмом, появление такого движения при всей его малочисленности и материальной слабости — явление исторического значения. Движение за права человека в СССР важно для всего мира, потому что тоталитаризм и закрытость общества — это и есть наибольшая угроза для будущего человечества.