Эвальд Ильенков - Единство.

Единство— (греч. μονάς, лат. unitas), — такая взаимосвязь определенных предметов, процессов, которая образует целостную систему взаимодействия, внутренне устойчивую в изменениях и в то же время включающуюся в более широкую систему, в конечном счете, — в составе бесконечного во времени и пространстве мира. Материализм усматривает единство мира, единство всех многообразных явлений в их материальности , принимает его как факт, доказываемый всей историей познания и деятельности людей. Идеализм же истолковывает единство явлений лишь как идеальное единство, т. е. как продукт целесообразной деятельности субъекта (отдельного человека или абсолютно духа, бога).

Ранняя античная философия принимает единство мира и знания как самоочевидный и не требующий доказательств факт, как исходную предпосылку всех построений. Всеобщее единство явлений усматривается здесь в том, что все наблюдаемые человеком вещи и сам человек происходят из одного и того же материального первоначала, представляют собой различные видоизменения одних и тех же стихий или сочетания одних и тех же частиц. Всеобщее первоначало как основание и сущность единства явлений мира усматривается, как правило, в чем-то определенно телесном, чувственно воспринимаемом (вода, воздух, огонь и т. д.). Согласно Демокриту, единство мира, воспринимаемое чувствами, имеет свою основу в единстве, в одинаковости состава любой вещи — в атомах; мышление толковалось как род движения атомов огня. Пифагорейская школа заложила основы количественно-математической интерпретации единства, односторонне-нумерическую толкованию единства. Элейская школа (Парменид, Зенон), а вслед за ней Платон делают акцент на чисто логической стороне вопроса. Платон видел главную трудность не в том, чтобы понять и принять как единство, так и множество, а в том, чтобы понять, как единое существует во многом, а многое — в едином. При этом единое отождествлялось, в конце концов, с бестелесной идеей, а многое — с чувственно данным многообразием. Аристотель, пытаясь сочетать традиции античного материализма с моментами идеалистической диалектики Платона, насчитывает несколько значений понятия единства. Единство, причем единство «по существу», свойственно вещи, если она «непрерывна», или если у частей — одна материя, или вещи принадлежат к одному роду, или если у вещей определения их сущности неотличимы друг от друга. Стараясь найти всеобщее определение понятию единства, Аристотель склоняется к пифагорейско-платоновской традиции, определяя «…сущность единого — в том, что оно известным образом представляет собой начало числа» [1] Аристотель . Метафизика, V 6, 1016b 17–23. , однако, что «по числу одно [образуют] те [вещи], у которых материя одна» [2] Там же. . При этом все, что едино «по числу», необходимо едино и «по виду», т. е. обязательно предполагает качественное тождество вещей, а обратной зависимости нет: «…то, что едино по виду, не все едино по числу» [3] Там же, 1016b 23 — 1017а 3. .

Наиболее остро проблема единства встает в философии Нового времени как проблема единства мышления и действительности. В ходе многовековой борьбы материализма и идеализма постановка этого вопроса принимала самые разнообразные формы (например, единство бога и человека в богочеловеке, и т. д.). Подлинное ядро проблемы обнаружилось в споре о том, где находится основание единство теоретического знания: в единстве, т. е. во всеобщей связи материальных явлений, или же в имманентной природе познавательных способностей субъекта. Материалисты (Спиноза, Дидро, Гольбах, Фейербах) усматривают единство мира в его материальности, а единство знания (системы представлений и понятий) толкуют как проявление этого универсального единства в сознании, как его отражение.

Кант, отказываясь решать вопрос о единстве явлений вне сознания, сводит проблему единства к проблеме единства субъекта, усматривая в «единстве апперцепции» «трансцендентальную» основу единства знания, т. е. толкует категорию единства прежде всего субъективно-психологически. Гегель, подвергая критике «психологизм» Канта, пытается истолковать единство как универсально-логическую категорию, приложимую также и к вещам вне сознания. Однако единство вещей вне сознания принимается в расчет лишь постольку, поскольку оно толкуется как продукт деятельности абсолютного мышления, и потому только как идеальное единство. «Мышление продуцирует единство и таким образом оно продуцирует само себя, ибо оно есть единое» [4] Гегель Г.В.Ф. Сочинения, т. XI, Москва — Ленинград, 1935, с. 427. . Гегель отказывается от понимания единства как простого абстрактного тождества (или одинаковости) вещества или строения (форм) вещей и толкует единство как конкретное тождество явлений, т. е. как единство различного и противоположного. Такое единство осуществляется, согласно Гегелю, лишь путем их превращения друг в друга, как переход, и притом как переход противоположностей, постоянно совершающийся в процессе развития. В этом понимании единство осуществляется как раз через свою собственную противоположность — через различие и противоположность. Гегель предостерегает против понимания единства как продукта «внешней рефлексии», объединяющей разные явления на том основании, что и в том, и в другом можно заметить нечто «одинаковое», «одно и то же». Ибо при этом единство оказывается чем-то совершенно внешним по отношению к различиям (ко многому) и, во-вторых, само по себе случайно, формально, субъективно и распадается на совершенно неопределенное множество разных единств, оказываясь тем же самым, что и неопределенное множество.

Гегель требует понимать единство как определенное множество, т. е. как конкретное. Это понимание он демонстрирует на понятиях «бытия и ничто», «качества и количества» и т. д. Единство выступает как «притяжение» «отталкивающих» друг друга моментов, каждый из которых, взятый сам по себе, «не имеет силы» и есть сам по себе «лишь переход в свое другое». Единство тем самым оказывается конкретным единством, новой определенностью, включающей в себя оба момента. Так, единство бытия и ничто есть становление, единство качества и количества — мера, единство дискретности и непрерывности — количество и т. д. Иными словами, единство есть всегда нечто более содержательное и богатое, чем каждый из двух его абстрактных моментов, а не тощая абстракция, выражающая лишь то, что в них «одинаково» и отбрасывающая все остальное в них.

Однако вся эта диалектика, рождающая конкретное, определенное единство, совершается, согласно Гегелю, лишь в мышлении. Всеобщее конкретное единство, объединяющее природу с духом, осуществляется поэтому лишь в чистом логическом процессе, в переходе категорий друг в друга. Вещи и явления вне мышления конкретного единства не достигают, оставаясь навсегда внешними друг другу. Лишь мысль, переходя от одного определения к другому, связует их в единство, в «одно».